Аким и Ерёменко быстро скручивают между собой ходовую и головную часть гранаты, Лёша лезет наверх, к гранатомётчикам, поднимает гранату над собой:
– Тимоха, лови.
Хайруллин хватает гранату, тут же закидывает её на стол, докладывает:
– Граната на столе.
– Вижу, – не отрывается от прицела Теренчук. И через секунду глядит на своего второго номера и зачем-то орёт, хотя тот в полуметре от него:
– В укрытие!
– Целься ты давай, – отвечает Хайруллин, даже и не пошевелившись.
Быть такого не может, что их по пуску первой гранаты не засекли, но мины в ответ не летят, всё летит на склон, к армейцам и их второму взводу. Там, в полутора тысячах метра от оврага, каждые пару секунд вспыхивает разрыв. И туда же бьёт сволочная турель, ни на секунду не затыкаясь. Полосует и полосует страшными белыми линиями подходы к склону.
– В укрытие, все, кто не нужен, – наконец командует взводный.
Но сам стоит, задрав голову, прямо под гранатомётчиками.
Аким отходит к своему окопу. Тяжко вот так ждать. А этот чёртов Теренчук словно прирос к прицелу или умер на нём. Не шевелиться. Сгорбился и сидит.
Все замерли опять, ждут, Саблин снова тянет сигарету из пыльника, закуривает. Только закурил, взводный тут же забирает у него сигарету. Аким вздыхает, тянет следующую.
А Теренчук так и не шевелится.
– Помер он там, что ли? Хайруллин, он там жив? – Кричит урядник Носов.
Аким видит, как на фоне зарева, там, высоко на краю оврага, Хайруллин машет на него рукой, мол, не мешай.
А секунды идут.
Тягостно это всё, тягостно. Ждать удара, так хуже ничего нет. «Ответка» прилетит, все это знают и ждут. Быстрее бы уже. Саблин накурился, хотел кинуть окурок, так кто-то из казаков его забрал.
И тут:
– Товсь! – Орёт Теренчук, так и не отлипнув от прицела.
– От струи! – В след ему орёт Хайруллин.
И сразу за этим:
Пах…
Над оврагом вспышка, все стало видно на долю секунды как днем, и снова темнота.
В-с-с-с-ш-ш-ш…
Звук быстро становится свистом. И стихает.
Все замерли, все ждут, задрав головы, смотрят на Тренчука. А он так и сидит, скрючившись у прицела. Так и не отлипает от него.
Теренчук и Хайруллин словно прилипли там, наверху, к пусковому столу. Сидят. Ждут. Чего ждут?
Саблин вздыхает, граната уже должна долететь, а они молчат. Попали – не попали, не ясно.
И тут на весь овраг заорал Жданок. Он по штатному расписанию боец радиоэлектронной защиты.
– Коптер!
Сидел он рядом с Саблиным, Аким даже вздрогнул от неожиданности.
– Дрон-наблюдатель, – он замолкает, глядит в монитор, что у него на животе, и снова орёт, – юг, один-тридцать. Шестьсот семьдесят метров. Высота семьсот двадцать. Идёт к нам.