По уставу в бой замыкающим идёт командир группы. Но то устав, а то реальный бой:
– Я встану первым,– говорит Коровин, он всегда был таким, сколько Саблин его помнил,– прохожу тридцать метров, если огонь не плотный, за мной встаёт,– он указывает пальцем, на Ерёменко,– ты. Десять метров правее меня пойдёшь. Дальше,– он опять указывает пальцем, на этот раз на Акима,– ты, идёшь сзади него. Володька, – говорит Коровин Карачевскому,– «сундук»– твоя забота, ты встаёшь, как только Аким пройдёт тридцать метров.
«Сундуком» штурмовики называют общий ранец. Главное оружие штурмовых групп, это гранаты и взрывчатка. У каждого бойца по «разгрузкам» распихано столько гранат, сколько только смогло влезть, но как доходит до дела, их всегда мало. Поэтому, часть гранат и подствольных, и ручных, и тяжёлых, еще и мин, и взрывчатку, они складывают в свой «сундук». Весит он килограммов десять и несёт его всегда замыкающий.
– Вопросы есть?– Спрашивает Коровин.
Никто ему не отвечает, ни у кого вопросов нет.
– Тогда пошли.
Цепью идут штурмовики по оврагу, все остальные их провожают взглядами, как правило, им никто ничего не говорит, и не желает им удачи. Только на этот раз кто-то хватает Акима за руку. Сжимает в рукопожатии, которого тот не ожидал.
Саблин с трудом различает слегка подсвеченное панорамой лицо, это снайпер Чагылысов:
– Акимка, друг, я за тобой буду следить.
– Спасибо, Петя,– растерянно говорит Саблин и уходит за своими.
Вскоре они, забравшись на стену обрыва, замирают, закрывают забрала, высовывают головы. Смотрят в ту сторону, где находится их цель, одиночные окопы противника. Противника с этой позиции не видно, китайцы умеют маскировать свои огневые точки. Далеко на западе, в тысяче метров от них, трещит россыпями винтовочная стрельба. Но пулемётов не слышно, китайцы держат паузу.
– Ну, казаки,– говорит Коровин,– наше время. Пошли потихоньку.
Под его ботинками осыпался песок, и Ерёменко подсаживает его плечом, помогая вылезти командиру. Тот вылазит, и чуть согнувшись, закинув дробовик за спину и выставив вперёд щит, уходит вперед. Хорошо, что ещё темно, иначе все, кто был рядом, могли заметить, как дрожат у Саблина пальцы. Аким хватает дробовик покрепче, чтобы прижать к стали эти свои пальцы. Надоели своею дрожью. Уходит и Ерёменко. А он ждёт, считает метры или секунды, сам толком не понимает. Быстрее бы уже, быстрее бы. Ерёменко отошёл ещё не так далеко, а он уже стал вылезать из оврага, вылез, встал на колено и замер.
Вовка Карачевский толкнул его в руку. Протягивает кулак, он так всегда делает. Саблин как положено своим кулаком касается его кулака.