Иногда я бывал здесь, но только во время капитанского смотра, с Джеймсом Вивианом и боцманом Апом у меня за спиной, когда вся команда стояла навытяжку. Теперь же палуба не знала забот. Матросы сидели за столами между пушками, играя в кости и разговаривая. Другие развесили гамаки или разложили матрасы на палубе, умудряясь спать среди постоянного гомона и смеха, не теряя ни минуты из четырёх часов до новой смены вахты, ибо мы придерживались вахтенного расписания, даже стоя на якоре. В центре палубы с десяток человек собрались вокруг большой кадки для воды, расположенной под вентиляционной решёткой, и с наслаждением курили глиняные трубки — тогда любителей этого занятия ещё не изгнали на бак или на верхнюю палубу, как станет принято в скором будущем.
Ближайшая компания заметила моё появление и вскочила на ноги, от одного к другому пробежал шёпот: «Капитан! Капитан на палубе!» Я жестом позволил им сесть, и постепенно мирный шум возобновился. Я не знал тогда, что такая атмосфера на главной палубе говорит о счастливом корабле. Никогда я не спускался таким вот неформальным образом вниз на обречённом «Хэппи ресторейшн», и мне не с чем было сравнивать. Возможно, и к лучшему, поскольку на «Ресторейшн» была грубая и опасная команда, по большей части набранная в прибрежной зоне Лондона и включавшая немало воров, пропащих людей и убийц. Наказание плетью случалось почти ежедневно, и только боцман с его исключительно безжалостными помощниками могли поддерживать что–то вроде дисциплины на том многострадальном корабле. «Юпитерцы» же были все до одного добровольцами — время стояло мирное — и в большинстве своём людьми Джеймса Харкера, верными ему и старому Корнуоллу, по обыкновению легко переносящими общество друг друга (и к этому времени, похоже, терпимыми к не гнушающемуся их общества молодому капитану). Есть нынче корабли на службе у короля, где уроженцы Норфолка и Саффолка или ирландцы и англичане готовы в любую минуту вцепиться друг другу в глотки. В военное время есть корабли, две трети или более команды которых завербованы принудительно и всегда ищут возможность бежать. Есть корабли, чьи капитаны гордятся своим жестоким обхождением с матросами и почитают порку. Мне же навсегда запомнился тот день на главной палубе «Юпитера», когда я наблюдал, как выглядит довольная команда военного корабля.
Посередине палубы у левого борта, между двумя полукулевринами, прозванными «Люцифер» и «Месть лорда Беркли», расположилась группа, включающая Джона Тренинника и Али–Рейса. Похоже, эта пара, подзадориваемая соседями, вела оживлённый спор на корнуольском. За следующим столом я увидел Ползита и Тренанса, занятых игрой в карты с двумя девонцами. На кону стояла честь графства — каждый так пристально изучал розданные карты, что они так и не осознали присутствия поблизости капитана. Ещё дальше Джулиан Карвелл мерялся силой рук с любым желающим. Он оставался непобедимым, пока не пришла очередь крошечного отца близнецов, Джона Тремара, с грохотом обрушившего руку чернокожего на стол.