Носовые пушки «Республики» дали залп.
Звук бьющегося стекла и расколотого дерева сообщил, что орудия Джаджа попали в цель. Маск поспешил вниз, проверить ущерб, и прежде чем он вернулся, пушки врага снова выстрелили. Два ядра врезались в корпус корабля, прямо перед кормовой галереей. Я услышал крик и понял, что мы понесли первую потерю. Я надеялся, что это не Маск.
— Мистер Стэнтон, — крикнул я, — выстрелите из ретирадных орудий, цельтесь выше — по такелажу!
— Есть, капитан!
Джаджу не имело смысла стрелять нам по такелажу и мачтам, потому что это тактика слабого корабля: обездвижить противника, чтобы потом сбежать. Джадж изучал военную тактику в плавучих бойнях англичан с голландцами: стрелять точно по корпусу более легких и слабых голландских кораблей. Прямо как мы сейчас — более слабый и легкий противник, если сравнивать мощь бортового залпа. «Республика» могла послать более пятисот фунтов металла за раз, а мы способны вернуть чуть меньше половины, даже если выстрелим из всех пушек одновременно и в одном направлении.
Две кормовые пушки «Юпитера» выстрелили. Одно ядро даже не задело «Республику», другое лишь пробило фок. Я отдал приказ перезарядить и снова стрелять по готовности. «Республика» снова дала залп первой, задолго до того, как мы подготовились. Ещё два удара попали куда–то в корму. Стэнтон прислал сообщение, что одно из ретирадных орудий сбито со станка. Мы выстрелили из второго орудия, и в парусе Джаджа появилась ещё одна дыра, однако «Республика» неуклонно двигалась вперёд. Через считанные минуты она встанет с нами борт о борт и введет в дело почти всю батарею правого борта.
— Не стрелять, ребята! — крикнул я. — Как только они приблизятся, тогда и дадим им хороший корнуольский залп!
Матросы по левому борту вяло отреагировали. Все понимали, что это просто бравада. Все знали, что у нас за залп. Все знали, что могут сделать орудийные расчёты «Республики».
Приближаясь к нашей корме, передние пушки правого борта «Республики» выстрелили, внеся дополнительный хаос в остатки моей каюты. Теперь нас окутывали клубы дыма, едкий туман, скрывающий все морские баталии. Барабанщик и трубачи продолжали выбивать воинственный ритм, но в их глазах застыл страх.
На шканцы поднялся помощник Скина и доложил, что у нас уже трое убитых, еще трое искалечено — у одного в брюхе гигантская щепка. Помощник Пенбэрона сообщил, что поврежден руль, но можно управлять через колдершток. Через прореху в дыму я глянул на верхнюю палубу и увидел неутомимого Вивиана, тот что–то кричал расчетам, подбадривал, наклонялся помочь. Пока он пробирался вперед, его спутник двигался к корме: в руке зажат клинок, подбадривает матросов и одновременно выкрикивает грязные ругательства. Я узнал преподобного Фрэнсиса Гейла.