— А что? — с подозрением прищурилась Настя.
— Просто спросила. Переживаю, чем закончится история с домом.
— А мы-то как переживаем, Людочка! — запричитала Серафима Петровна. — Так переживаем, что кусок в горло не лезет. А ну как отберут у нас домик? Куда мы с Настюшей пойдем? — Она в расстройстве шлепнула дочь по затылку: — Наделала делов, полоротая!
— Папа непременно что-нибудь придумает, — пообещала Дайнека.
— Раньше нужно было думать! — выпалила Настя. — Оставил без копейки. И что мне было делать? Где брать деньги?
— Работать не пробовала? — Дайнека подняла глаза, но тут же их опустила, опасаясь не совладать с собой.
— Кто бы говорил…
— Девочки, не ругайтесь! — Серафима Петровна собрала использованные тарелки и, уходя на кухню, сказала: — У меня в духовке пирог с капустой. Сейчас заварю чай…
Дайнеку распирало от несказанных слов, и, если бы она не выдала хоть малую часть, ее бы просто разорвало.
— Закладывать дом было глупо. Отец не для того его тебе оставлял.
— Мой дом — что хочу, то и делаю, — огрызнулась Настя.
— По всему выходит — уже не твой.
— Риелторам по документам принадлежит только земля, а дом по-прежнему мой.
— Представь такую ситуацию. Придут они к тебе с документами и скажут: «Забирай свой дом и пошла вон с нашей земли». Что будешь делать? Засунешь дом в карман и перенесешь на новое место?
— Они так не скажут.
— Глупая ты, Настя.
— Перестань меня пугать! Я как-нибудь выкручусь.
— И я даже знаю как… — Дайнека прикусила губу, чтобы не сказать лишнего.
В гостиную тем временем вернулась Серафима Петровна. В ее руках был керамический противень с дымящимся пирогом.
— Подставочку на стол положите!
Дайнека метнулась к буфету, нашла подставку и положила ее в центр стола. Серафима Петровна опустила противень и, отступив, довольно огляделась:
— Как в старые времена. Все дома, все в сборе.
— Мама! — одернула ее Настя. — Думай, что говоришь.
— А что я такого сказала? Ничего. — Серафима Петровна разрезала пирог пополам, потом на меньшие части. — Прошу тебя, Людочка, Тишотку на второй этаж не пускай. Не то чтобы жалко. Известки на лапах натащит, да по всему первому этажу разнесет. Лестницу наверх я заставила стульями, чтобы не пробрался.
— Я за ним присмотрю, — пообещала Дайнека и положила на тарелку кусок пирога.
— Постельное белье и подушку я принесу, — сказала Серафима Петровна.
— Как жаль…
— Чего тебе жаль, деточка?
— Соскучилась по своей комнате, хотела выглянуть из окна.
— Она давно не твоя, — заметила Настя. — Там моя гардеробная.
— И чтобы забить ее тряпками, ты одолжила денег под залог дома? — не сдержавшись, выпалила Дайнека. — Очень логично.