— Тише, Тишотка… Тише… — Дайнека вгляделась в лицо отца, затем перевела взгляд на тумбочку. Среди лежащих там лекарств увидела полупустой блистер снотворного.
В комнату вбежала запыхавшаяся Серафима Петровна и, протянув руки к Дайнеке, проговорила тревожным шепотом:
— Вячеслав Алексеич сам попросил…
Дайнека рассерженно обернулась:
— О чем?
— Не говорить тебе, что у него приступ.
— Когда?..
— Что, Людочка?.. — угодливо спросила Серафима Петровна.
— Когда у отца случился сердечный приступ?
— Да как приехал второго дня, супчику с фрикадельками поел, грибочки ему понравились…
— Серафима Петровна!
— Я и говорю: грибочков много поел…
— И что?
— Сердце прихватило…
— При чем здесь грибы?
— Я сначала подумала, что отравился наш Вячеслав Алексеич. А он нитроглицерин велел принести. Тут уж и я поняла, что «Скорую» надо вызывать. Говорю Настюше: «Звони!»
— Врете вы всё!
— Да что с ней говорить, мама! — вмешалась Настя. — Теперь она нас с грязью смешает!
— Подожди! — Серафима Петровна вытолкала дочь из комнаты и захлопнула дверь. — Не возводи напраслину, Людочка. Не веришь, позвони в «Скорую помощь» — там подтвердят. Врач с двумя фельдшерицами приезжал, кардиограмму снял, велел несколько дней не вставать. Мне строго-настрого приказал не беспокоить больного и обеспечить полный комфорт.
— Зачем давали снотворное? — Дайнека снизила «температуру кипения».
— Так это ж его собственное! Два года назад врач прописал. Осталось, вот и дала, чтобы обеспечить комфорт.
— Сколько таблеток дали?
— Позавчера одну, вчера три. Утром, днем и вечером — все как врач прописал! Чтоб не беспокоился.
— Сегодня сколько?
— Только одну, — отрапортовала Серафима Петровна. — Вторую дать не успела — ты приехала.
— И сколько вы собирались здесь его продержать?
— Так нам же не жалко! Пусть хоть навсегда остается!
Дайнека усмехнулась и покачала головой:
— На что вы рассчитывали, Серафима Петровна? Думали, что папа вернется к Насте?
Серафима Петровна поджала губы и, смахнув слезу, прошептала:
— Надеялась…
— Оставьте меня с отцом.
Серафима Петровна неслышно вышла из комнаты. Дайнека достала телефон, набрала номер Вешкина и приглушенно сказала:
— Отец нашелся. Отбой. Да… Да… Он на даче. Потом все объясню. — Закончив разговор, Дайнека поправила одеяло и перевела взгляд на Тишотку: — А ты молодец.
Тишотка встал на задние лапы и лизнул Вячеслава Алексеевича в лицо. Он открыл глаза, перевернулся и, заметив дочь, спросил:
— Людмила?..
— Я…
— Что ты здесь делаешь?
— Приехала за тобой.
— Зачем?.. — Вячеслав Алексеевич посмотрел на окно: — А почему светло?