— Глеб Вениаминович был гордым человеком, — сказала Ирэна Федоровна. — Он не хотел ни для кого быть обузой.
— У Велембовских была дача? — спросила Дайнека.
— Нет! Никогда! Ни у родителей, ни у самого Глеба. Галина Ефимовна терпеть не могла грядки — выросла в деревне, и, как она говорила, вдоволь наработалась в огороде.
— Может, был гараж?
Ирэна Федоровна покачала головой:
— Нет. Никогда.
— В последние месяцы в жизни Велембовского было что-нибудь необычное? — спросила Дайнека.
— Что вы имеете в виду?
— Странные привычки или привязанности.
— Привычки? — Благовестов ненадолго задумался. — После того как эта мерзавка продала его квартиру, Глеб приходил ко мне каждый месяц. Но после Пасхи я его больше не видел. И это единственный факт, который выбивается из общего ряда. Не знаю, с чем это связано.
— Он приходил за деньгами? — уточнила Дайнека.
— Я помогал ему сводить концы с концами.
— Значит, после Пасхи Велембовский больше не приходил? Но с тех пор прошло около трех месяцев.
— В том-то и дело, — сказал Благовестов. — Не знаю, что все это время он ел.
— И что пил, — добавила Ирэна Федоровна.
— Не смей! Глеб — мой друг, и он — мертв. — Благовестов перевел взгляд с жены на Дайнеку: — Где его похоронили?
— Не знаю. — Дайнека виновато опустила глаза. — Но я непременно спрошу и позвоню вам. А где находится могила его родителей?
— На Ваганьковском кладбище метрах в двадцати к западу от могилы Сергея Есенина. Мы много раз ходили туда с Глебом. Чуть левее, метрах в пятнадцати, похоронены его дед и бабка по отцу. Туда мы тоже ходили, но реже.
Настало время для главного вопроса, задав который Дайнека могла быть изгнана.
— Вы никогда не видели у Велембовского старинных монет?
— Старинных монет? — удивился Благовестов. — Нет. Никогда!
— А женский гребень, браслет с головой льва и резные бляшки?
— Что касается браслета и гребня, думаю, у Галины Ефимовны было нечто подобное. Что касается бляшек… — Он уточнил: — О каких бляшках вы говорите?
— Не знаю. — Дайнека пожала плечами. — Я и сама их не видела.
— Какие странные вопросы вы задаете, — с подозрением в голосе проговорила Ирэна Федоровна.
— Ну, что же… — Дайнека поспешно встала и потянула за руку Влада. — Нам нужно идти. Как и обещала, я позвоню вам и сообщу, где похоронен Глеб Вениаминович.
В лифте Дайнека приперла Влада к стене:
— Покажи удостоверение!
— Зачем? — удивился он.
— Покажи!
— Да пожалуйста… — Влад вытащил красные корочки и, раскрыв, сунул Дайнеке в нос: — Читай.
— Профессиональный союз художников. — Прочитав, она рассмеялась. — А я вдруг подумала, что ты — лазутчик.