За Дайнеку ответил Камнев:
— Людмила Вячеславовна продолжит беседу после консультаций со мной.
Кротов устало откинулся на спинку кресла, обвел взглядом кабинет и заговорил тусклым, безжизненным голосом:
— А что, если взять и выписать постановление. Посадить Людмилу Вячеславовну на цугундер. Сначала на сорок восемь часов. Потом, после вынесения судебного решения, еще на семьдесят два.
— Угрожаете? — Вячеслав Алексеевич встал со своего места и загородил собой дочь. — Как вы смеете?
— Сядьте! — Кротов указал ему на стул. — Мне известно, что вы встречались со Шныревым за несколько часов до его убийства.
— Предположим, встречались. — Вячеслав Алексеевич вернулся на свое место. — Но это ничего не означает. Мы говорили про Велембовского.
— Зачем?
— Вы сами поставили нас в такое положение, когда мы с дочерью должны выяснять, откуда взялись эти чертовы монеты. Нас вызывал Сокольский.
— В подобных делах это — норма.
— Убийство двух человек — посерьезнее каких-то монет, — тихо сказал Камнев, намекая Вячеславу Алексеевичу на то, что нужно быть осторожнее.
— Вы давали Шныреву деньги? В его карманах обнаружена приличная сумма.
— Да, я ему заплатил.
— За что?
— Да, в общем-то, ни за что. Просто стало жаль этого бедолагу.
— Вы получили от него какую-то информацию?
— Практически — никакой.
— И здесь вы врете. Неужели он не рассказал о тайнике с «бижутерией»?
— Откуда вы знаете?
— У меня есть его показания.
— Вячеслав Алексеевич! — Адвокат встал и положил на стол свою папку. Потом спросил Кротова: — Будете составлять протокол?
— Обязательно!
— Тогда мы берем получасовой перерыв. Скажите, где у вас комната для переговоров? — Немного подумав, он заключил: — Впрочем, мы лучше выйдем на воздух.
— Через тридцать минут я жду в этом кабинете Людмилу Вячеславовну. После нее — Вячеслава Алексеевича.
Совещание с адвокатом началось в сквере возле следственного отдела, потом переместилось в машину — вдруг начался дождь.
— Мы можем рассчитывать, что ваш приятель Делягин не скажет ничего лишнего? — спросил адвокат Камнев.
— Я поговорю с ним, — пообещала Дайнека.
— Лучше дайте мне его номер. Только предупредите, что я позвоню.
— Хорошо, — кивнула Дайнека. — Напишу ему эсэмэску.
— Основная рекомендация такова: на допросе вы не должны говорить ничего, что могло бы вас опорочить или вызвать ненужные вопросы. На вопросы отвечайте однозначно: да или нет. Если это невозможно — отвечайте короче. Ни один ваш ответ не должен допускать двоякого толкования.
— Это общая установка? — спросил Вячеслав Алексеевич.
— Для вас — то же самое. Сейчас Людмила Вячеславовна расскажет, как все было на самом деле. Потом я решу, какими будут наши последующие действия.