— Повтори.
Глаза его, как у племенного быка, наливались кровью, и Протасов высвободил у жены руку. Назревала драка. А Чехлова бог здоровьем не обидел, и удар он имел что надо. Еще в институте его многие побаивались и предпочитали обходить стороной — разряд по боксу лишал его соперников шанса на победу в потасовках.
— Ну? — с угрозой повторил он. — Я жду.
— Коля, не надо… — запротестовала Ольга, когда Протасов, оставив ее, пошел к нему навстречу.
— Давай, — манил к себе Чехлов, принимая стойку.
* * *
— Заткнитесь вы… Оба! — рявкнул на них Иван и прислушался.
Стоявший к нему спиной Чехлов опустил кулаки и повернулся, неловко переставив ногу. Под толстой подошвой оглушительно лопнул сучок.
— Тише! — зашептал Иван, приложив к губам указательный палец.
Из зарослей кустарника, краснеющего уцелевшими осенними листьями, неслись странные звуки. Кто-то, еще не видный им, шарился в кустах, хрустел ветками и сухой листвой.
Между лысеющих прутьев мелькнула горбом кабанья холка.
* * *
Здоровенный кабан — широкий в грудине, с желтыми, чуть загнутыми клыками, выскочил из кустов прямо на них и остановился, похрюкивая и оглядывая маленькими злыми глазками.
Они переглянулись.
Кабан опустил морду, задвигал черным пятаком, принюхиваясь, и скребанул острым копытцем.
— Бегите, — негромко произнес Иван, и рука его легла на рукоять ножа. — Постарайтесь залезть на деревья.
Издав воинствующий хрюк, кабан ринулся в атаку. Нечленораздельно закричав, Ирина побежала прочь. Чехлов, которого кабан избрал первой жертвой, застыл на месте, не смея шелохнуться.
— Ол-ег! — вывел его из оцепенения отчаянный крик Протасова.
Гигантскими прыжками достигнув сосны, ветки которой росли невысоко от земли, он подпрыгнул и уцепился за нижний сук, балансируя, словно на перекладине турника.
В ту же секунду кабан подлетел к сосне, задрал голову, наблюдая за раскачивавшейся добычей. С клыков нитями свисала слюна.
Чехлов откачнулся к стволу, уперся в него ногами и одним движением оседлал ветку…
Невольный свидетель этой комичной со стороны сцены, Протасов не мог сообразить, что предпринять. Будь он один, влез бы на дерево, как это сделали Чехлов и Ирина. Но он не один, и Ольга, с ее травмированной рукой, не сравнится с ними, пусть и с его помощью. Не бросать же ее на произвол судьбы?
Озлобленный неудачей кабан искоса следил за сосной, которую обнимал Чехлов, повел головой и… нацелился на Протасовых. Николаю показалось, что на довольном кабаньем рыле появилось нечто напоминающее усмешку.
— Мамочка… — ахнула Ольга, и ее пальцы больно впились в его руку.