Рыдала Ирина, уронив голову на залитую кровью грудь мужа. Слон потянул ее прочь и удивился… не встретив всплеска агрессии или сопротивления. Она подчинилась покорно, молча пошла к избе.
Ему стало тревожно: кто знает, что зреет в уме бабы? Саданет еще ночью ножом. Нет… пора от нее избавляться. Поиграл, и хватит, поделись с ближними…
— Уберите его, — сказал он Владу и пошел вслед за ней.
Когда охранник привел на рудник вместо Чехлова другого раба, Иван спросил его:
— А где наш? Где Олег?
— Борзой он сильно, — соврал тот, и по его лицу было видно, что он лжет. — То буду делать, то делать не буду… Пусть теперь взамен его, — он выразительно посмотрел на раба, и тот опустил глаза, — в воде померзнет. Может, станет умнее?..
До конца дня Иван не проронил единого слова, но уверенность, что тут что-то нечисто, укреплялась в нем. Врет Влад, врет. Или держит за дураков. Он не глухой и слышал выстрелы, а еще заметил, что автомат его снят с предохранителя. По воронам стрелял или в другую цель?..
* * *
Жену Протасов застал в столь болезненном состоянии, что поначалу растерялся. Она разметалась по подстилке, укрытая синей курткой Вадима, и Вадим, сидя подле нее, слушал пульс.
— Коля… — она попыталась приподняться.
— Лежите! — строго сказал Вадим. И уложил ее чуть не силком.
— Что с ней? — поразился Протасов происшедшей в ней перемене: еще утром она выглядела лучше, чем сейчас.
— Похоже на пневмонию, — встал Вадим. — Пойдем потолкуем.
Они отошли в угол, и Вадим негромко произнес:
— Плохо дело.
— Что-то опасное? Ты же сказал — просто воспаление легких.
— Для современной медицины не страшнее аппендицита, и то период полного выздоровления затягивается на месяц. Если пустить на самотек, летальный исход почти однозначен. Здесь важно вовремя определить диагноз и начать лечение.
— Может, ты ошибся? — с надеждой спросил Протасов. — Может, это обычная простуда?
— Симптомы говорят сами за себя. Обманывать можно ее, чтобы не падала духом, но вы — муж — обязаны знать правду.
— Что же делать? Ведь нужны какие-то лекарства…
— Нужны, — согласился Вадим. — Но я ничего предложить не могу, даже такую немаловажную мелочь, как нормальный уход и условия…
Протасов прислонился к стене и уткнулся лбом в кулак. Вадим дипломатично молчал и не лез в душу.
— Сколько она протянет? — спросил Протасов изменившимся голосом.
— Без медикаментов? Неделю, максимум две.
— Охренеть… — простонал он, схватил земляной ком и запустил в крышу. — Открывай!.. Открывай, слышишь? Эй, наверху…
— Успокойтесь, — пытался урезонить его Вадим. — Что вы делаете?