* * *
Собрав с девкиной спины «банки» в узел, Агафья удалилась. Протасов, боясь прикоснуться к почерневшей, приставшей к ранкам коросте, и сделать Ольге больно, накрыл жену дохой и прислушался к дыханию.
Дыхание ее выровнялось. Ольга спала.
— Выйду на воздух, — сказал он Никодиму.
Придерживаясь в темных сенях за стену, он ступил на крыльцо, где на ступенях, думая каждый о своем, сидели Иван и Вадим, и потеснил их.
— Даже не верится, что все кончилось, — первым нарушил царящее молчание.
Вадим вздохнул, посмотрел на обложенное тучами небо, где мерцали далекие зарницы.
— Домой хочу… Знали бы, как все это осточертело…
Хлопнула дверь, на крыльце появился хозяин, задумчиво почесал бороду, глядя на чернеющую в огороде постройку.
— А что, мужики, не попариться нам? — предложил он.
— Было бы неплохо, — отозвался Иван. — Если что, давай поможем: воды там или с дровами.
— Давно все заготовлено, — отмахнулся Никодим. — Надо только затопить.
* * *
В бане было тесно, не повернуться. Расставшись в предбаннике с одеждой, изнывая от исходившего от камней жара, они расположились на полке, и Никодим, зачерпнув ковшом воды, плескал на каменку.
К потолку с шипением взметнулся белый клуб пара и расползся, закапал горячими каплями. Дышать стало нечем, и Протасов, и Вадим, не имея привычки, захватывали ртами воздух.
Никодим засмеялся, сходил в предбанник, запустив освежающе-прохладный воздух и принес деревянные шайки и березовые веники.
Завалившись на полок, протянул Ивану веник.
— Давай, дружище, поддай еще жару!
Иван поддал от души, и Протасов вслед за Вадимом пулей вылетели из парилки в огород на вечернюю прохладу.
Из трубы в низкое небо вился дымок, роем летели искры.
— Невмоготу, — поддакнул Протасов. — По уму, надо бы надеть вязаную шапочку да рукавицы. С непривычки хватит перегрев, будут потом, как Никандрыча, отхаживать.
— Им-то что, привычные.
Но после бани на воздухе показалось довольно свежо, и они вернулись в огнедышащую баню.
Туманом висел обжигающий пар, с потолка свисали крупные капли.
Никодим стелился по полке, краснел большим телом и покряхтывал под хлесткими ударами веника.
А веник уже облысел, растерял листву. Листья налипли на красную спину хозяина, валялись на полу.
— Поддай еще, Ваня, — просил Никодим, и Иван тянулся за ковшом.
— Кончайте издеваться! — только и успел возмутиться Протасов и сбежал за дверь, успев опередить взметнувшийся султан пара…
…Они мылись позже, когда сильный жар спал, и хозяин с Иваном дожидались их в предбаннике, уже одевшись, чтобы не простыть.
— Никогда не любил парилок, — оправдывался Вадим, натираясь обмылком непонятного происхождения. — То ли дело ванная, регулируемая вода. Надо тебе горячее — пожалуйста. Надо — холоднее. Благодать…