Грунтовка — не ровнехонькое шоссе, с которого они съехали часа четыре назад. Скорость пришлось сбросить вдвое, и на ухабах, хоть водитель и притормаживал, матерясь сквозь зубы, машину сильно трясло.
Вадим не спал, привалившись головой к запотевшему стеклу. Когда автобус, объезжая выбоину, в очередной раз дернулся, он стукнулся о стекло, но неудобной позы не поменял. Им снова овладела апатия: и к этой незначительной боли, и к происходящему…
Дружное сопение слышалось в прогретом двигателем салоне. В соседнем кресле безмятежно спал Ежов, откинув мягкую спинку и высунув ноги в проход.
«Сейчас, должно быть, около трех», — отметил Вадим и закрыл глаза, зная, что предстоящий день будет нелегким и следует выспаться, набраться сил.
Но сон не шел, разгуливая где-то в изголовье, и плотно сжатые веки размыкаются, тоскливый взгляд устремился в окно, на подступающую к обочине кромку леса.
Спят и новоиспеченные «вахтовики» и их «бдительная» охрана. Спят Бурят с Ромкой, позабыв о планах бежать при первом удобном случае.
* * *
Утром, засунув нагруженные рюкзаки в грузовые отсеки, при посадке в «Икарус» Ромка толкнул Вадима и зашептал:
— Чую, надо рвать когти. Иначе хана… Ты с нами, Интеллигент?
— Пока не знаю, — ответил он. — Охранников шестеро, и я уверен, они не с пустыми руками.
В прищуренных Ромкиных глазах зародилась и пропала ледяная искорка.
— Как хочешь. Мы с Бурятом рискнем. Верно?
Бурят, нелепо смотревшийся в униформе, согласно кивнул…
* * *
«Слова… Все слова, — рассуждал теперь Вадим. — Бежать? Куда? Последний поселок они проехали на закате, и пусть автобус ползет с черепашьей скоростью, расстояние успели покрыть никак не меньше пятидесяти километров. Сколько это пешком, по тайге, без оружия, еды и знания местности?»
Развалившись в крутящемся кресле экскурсовода, лицом к салону дремлет главарь этой шайки, накачанный детина с дурацким прозвищем Слон. Хотя ему такое прозвище подходит… Он именно дремал, а не спал и после каждого прыжка автобуса, раскрывая глаза, ловил падающую с колен спортивную сумку. «Молния» сумки раскрыта, и одна рука Слона постоянно дежурит в ней. Внутри — явно не леденцы на дорожку, и догадка проста — оружие.
Так оно и было. Поправив сумку, Слон ощупывал короткоствольный десантный автомат с двумя рожками, скрепленными скотчем в спарку…
По правую руку от него заходился раздирающим легкие кашлем рыжебородый мужик, которого впервые Вадим увидел утром, за несколько минут до отъезда…
* * *
Его привел Слон. Лично, словно малое дитя, усадил в кресло и пристегнул наручниками к подлокотникам. Из этого следовало, что рыжий — какая-то шишка, но не то чтобы важная, иначе бы с ним обращались по-другому, но ценность из себя представляет.