Ромка загадочно ухмыльнулся и полез в карман.
— Видал?
В его заскорузлых пальцах блестела маленькая булавка.
— Откуда?
Когда там, в подвале, им приказали раздеться донага и увели в «баню Карбышева», при себе никто и ничего оставить не мог. Потом ледяной душ, возвращение к праздничному столу, пачки одежды на полу, абсолютно пустые карманы униформы…
— В автобусе подобрал?
— Ага, — обиделся даже Ромка. — Не такие дебилы наши головорезы! Видел же, в салоне ни пылинки, ни соринки.
— Тогда где?
— Знаешь, Интеллигент, — придвинувшись ближе, заговорил Бурят. — Ты мужик вроде неплохой, но памятишка у тебя дырявая. Забываешь, что он восемь годков провел в лагерях. А бритоголовые — лохи в смысле досмотра. Ромка, когда раздевался, булавочку из штанов вынул. Она у него вместо пуговицы была. И за щеку спрятал. А после баньки таким же макаром вернул на место.
— Много болтаешь, — Ромка одернул приятеля, и пристально посмотрел на Вадима. — Идешь с нами или остаешься?
Да, это был шанс. Ромка — урка со стажем, вскроет наручники в считанные секунды. Потом — рывок, врассыпную… Их козырь — неожиданность. Секунды три в запасе будут. Кому-то придется приглядывать, чтобы не разбежались остальные. На поиски отправятся максимум двое. Но в лесу, где есть укромные места, шансы будут равны. Да, это шанс…
— Нет, — отказался от предложения Вадим. — Без него, — он оперся ладонью о худое колено Ежова, — я не пойду. Бежать с ним — форменное самоубийство. Не для меня. Для него.
— Как хочешь, — шепотом сказал Ромка и засунул острие булавки в крохотную замочную скважину. Ковырнул механизм. Внутри что-то щелкнуло. Выдохнув, он тихонько выдвинул из зацепа зубчатую лапку. Прошло не больше десяти секунд, и рука его была свободна.
— Бывай! — бросил он Вадиму и покосился на Солдата.
Бандит в камуфляжной форме сидел на земле, прислонившись к рюкзаку, — пальцы его поигрывали на автомате, — и курил, запрокинув лицо в небо, разглядывая проплывающие мимо облака.
Ромка собрался в комок, группируясь перед броском. Карие глаза его хищно сузились, и внутренний хронометр начал вести отсчет…
С Бурятом они были не просто друзья или товарищи по несчастью. Было в них что-то общее, чего они сами не могли ни понять, ни объяснить. Они умели другое — понимать друг друга без слов. С полувзгляда, жеста, движения губ. И сейчас, когда сработал взведенный таймер и Ромка, пригнув голову, рванулся с бревна, Бурят уже был в движении, отчаянно работал локтями и его сгорбленная спина мелькала нашивкой «Интер-кар» — он петлял зайцем, опасаясь пули вдогонку.