– Ты, значит, трахаешься с горя, а я тут ужинай с Папулей и Мамулей. Не знаю, как я это вынесла!.. Вчера мне было очень одиноко.
– Прости, – отвечаю я.
Другие слова просто не идут в голову.
– Ты встречался с адвокатами? – Она резко меняет тему и смотрит мне прямо в глаза.
Я киваю. Это еще одна причина, по которой я избегал встреч с Каро.
– О нет, – охает она. – Не смотри на меня так мрачно… Он мне ничего не оставил, да?
В ее широко раскрытых глазах страх переплетается с печалью.
Положив руки ей на плечи, я, как могу, мягко сообщаю:
– Все оставлено трасту, а я единственный наследник.
Каролина всхлипывает и зажимает ладонью рот. В ее глазах блестят готовые пролиться слезы.
– Будь он проклят…
– Не беспокойся, мы что-нибудь придумаем, – тихо отвечаю я и снова заключаю ее в объятия.
– А ведь я его любила, – едва слышно, тоненьким детским голоском произносит Каро.
– Я знаю. Мы оба его любили.
А еще она обожала титул Кита и его богатство.
– Ты меня выгонишь?
Высвободив из ее кулачка платок, я вытираю Каролине глаза.
– Конечно нет. Ты вдова моего брата и мой лучший друг.
– И все?
Она горько усмехается сквозь слезы. Вместо ответа я касаюсь губами ее лба.
– Ваш кофе, сэр, – сообщает Блейк от входа в оранжерею.
Мгновенно опустив руки, я отступаю от Каролины. Блейк входит, невозмутимый, как всегда, с подносом, на котором поместились чашки, молочник, серебряный кофейник и корзиночка моего любимого шоколадного печенья.
– Спасибо, Блейк, – благодарю я дворецкого, стараясь не обращать внимания на жар, поднимающийся по шее к щекам.
«Я буду все отрицать».
Блейк опускает поднос на столик у дивана.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Пока больше ничего, спасибо, – более отрывисто, чем стоило, говорю я.
Блейк уходит, и Каролина разливает кофе. Я с облегчение вздыхаю и расслабляю плечи. В голове звенит голос матери: «Только не при слугах».
Я все еще сжимаю в руке влажный платок Каролины. Взглянув на голубоватый комочек, я с удивлением вспоминаю обрывок сна, который привиделся мне прошлой ночью… или сегодня утром? Я видел юную деву, ангела. Быть может, Деву Марию или монашку в синей накидке. Она стояла у двери в спальню и оберегала мой сон.
«Что, черт побери, это значит?»
Я совершенно не религиозен.
– Что случилось? – спрашивает Каролина.
– Ничего особенного, – качаю я головой и беру чашку кофе, одновременно возвращая Каролине платок.
– А я, возможно, беременна, – говорит Каролина.
«Как это?»
Оторопев, я молча жду пояснений.
– Кит постарался. Не ты. Ты у нас осторожный до отвращения.
«Что да, то да».
Земля дрожит у меня под ногами.