Вот и еще кусочек головоломки под названием «Алессия Демачи». Я тихо закрываю дверь и замираю в коридоре. А ведь музыка идет не через стерео… Играют на моем рояле. Баха. Нежно, светло, технично и с глубоким пониманием, какое встретишь только у лучших исполнителей.
«Алессия?»
Я никогда не слышал, чтобы мой рояль так пел. Сняв ботинки, неслышно крадусь по коридору и заглядываю в гостиную.
Она сидит за роялем в своем устрашающем халате, с повязанной шарфом головой, слегка покачиваясь в такт, полностью погруженная в музыку. Ее глаза закрыты, руки грациозно взлетают над клавишами. Мелодия безупречным потоком струится сквозь нее, отдаваясь от стен и потолка. Так играют в лучших концертных залах.
Я с изумлением смотрю на горничную за роялем.
Она изумительна.
Во всех смыслах.
И я совершенно очарован.
Алессия заканчивает прелюдию, и я отступаю в холл, прижимаясь к стене и стараясь не дышать, чтобы остаться незамеченным – вдруг она посмотрит в мою сторону? Однако Алессия тут же начинает играть фугу. Я впитываю каждый звук, наслаждаясь искусством пианистки, ощущая чувства, которые она вкладывает в каждую музыкальную фразу. Мелодия уносит меня на крыльях, и я слушаю, постепенно понимая, что Алессия играет не по нотам. Она знает эти произведения наизусть.
«Господь всемогущий, да она виртуоз!»
Как пристально она вглядывалась в мою нотную рукопись, полируя рояль. Конечно, она читала ту мелодию с листа.
Черт!
Великолепная пианистка читала мои сочинения?
Фуга оканчивается, и тут же звучит новое произведение. Снова Бах, прелюдия в до-диез мажоре.
«Почему она зарабатывает на жизнь уборкой квартир, если у нее такой дар?»
Звенит дверной звонок, и музыка резко обрывается.
Черт.
Табурет у рояля с громким скрипом отодвигается. От всей души надеясь остаться незамеченным, я на цыпочках лечу к двери и открываю ее.
– Добрый день, сэр.
Это Оливер.
– Входи, – слегка запыхавшись, приглашаю я.
– Я не стал звонить с улицы. Надеюсь, не помешал? – интересуется Оливер.
Он останавливается и упирается взглядом в Алессию, которая вышла в коридор. Ее силуэт призрачно темнеет в дверном проеме. В следующую секунду девушка бросается на кухню, и я не успеваю с ней даже поздороваться.
– Все в порядке. Проходи. Я только скажу кое-что горничной.
Оливер задумчиво хмурится и идет в гостиную.
С глубоким вздохом я приглаживаю обеими руками свою шевелюру, тщетно пытаясь сдержать… восхищение.
«Какого черта?»
На кухне перепуганная Алессия натягивает на плечи потрепанную куртку.
– Простите. Простите. Мне очень жаль, – бессвязно бормочет она, не поднимая на меня глаз.