– Ну, кое в чём он прав. – Она дёргает плечиком.
– Лайя, что ты плетёшь? – Проверяю, нет ли у неё жара. – Ты бредишь? Сама-то соображаешь, что говоришь? Ты же еврейка!
Вспоминаю матушкины слова: «Отец Лайи – лебедь, как и я». Но матушка ведь приняла иудаизм, и Лайю растили как еврейку, это самое важное… Или нет?
– Тяте никто не придётся по душе, – говорит она. – Лучше уж я сама выберу себе мужа.
На миг меня охватывает дикая зависть к ясности её мышления, но я не сдаюсь:
– Не всё так просто.
– Почему?
– Потому, что Довида тятя принять может… есть шанс…
– Мама была гойкой. Она приняла иудаизм.
– Рассчитываешь, что Фёдор ради тебя станет евреем?
– А это очень важно? – Она пожимает плечами.
Вспоминаю плюющего мне в лицо Фёдора и ненависть в глазах Мирона.
– Я люблю тебя, сестричка, и желаю счастья, однако… так не пойдёт. Это не наш путь.
– Может быть, я хочу пойти по иному?
На глаза наворачиваются слёзы. Лайя кладёт голову на подушку, вяло вытягивается на диване.
– Один поцелуй Фёдора – и мне станет лучше.
– Поцелуями болезни не лечат. Нельзя жить одной любовью, привязанностью или как там ещё назвать твою одержимость. Ты словно сказок начиталась.
– Не сказок. Мне мама рассказывала.
– Что? – Я чуть не подпрыгиваю. – Что именно она тебе рассказывала?
– Всякие истории.
– Какие истории?
– Разные. О том, о сём…
– И мама говорила, что болезни лечат поцелуями? Признайся, она рассказывала тебе небылицы.
– Были, небылицы… Неважно. Но это правда.
Трогаю лоб Лайи.
– У тебя опять жар. Отдыхай. А я пока схожу поговорю с твоим ненаглядным Фёдором, намеревающимся кормить лебедицу баснями да поцелуями.
Если любовь приводит к подобному, то лучше уж мне никогда не влюбляться. Может быть, мои чувства к Довиду тоже своего рода горячка, которая рано или поздно пройдёт?
– Я скоро, – целую Лайю в лоб.
– Поцелуй его за меня.
– Этого ещё не хватало!
– Ну и ладно. Не надо. Он мой.
Вздохнув, иду в кухню, чтобы выйти на улицу.
– Ты куда? – спрашивает Довид.
– Туда.
– Я с тобой.
– Нет-нет, мне… мне нужно купить на базаре кое-какие лечебные травы для Лайи.
– У нас на чердаке – куча трав. Есть и ромашка, и чабрец, и мята. Пойдём покажу.
Довид тянет меня за руку. Глаза у него озорные, а ладонь горячая. Однако я должна повидаться с Фёдором, а не лазить с Довидом по чердакам.
– Я только туда и назад. Мне требуется редкая травка, у вас такой точно нет.
– Давай всё же поднимемся и проверим, – искушает он с лукавой улыбкой.
Зажмуриваюсь и мотаю головой.
– Не могу.
– Ну, Либа…
– Прямо у тебя дома? Когда вся твоя семья в сборе?
– На чердаке темно и пусто…