– Лайя, что ты такое говоришь?
– Женя на льду упала, я собственными глазами видела. И Миша тоже видел. Он со своим дядей Богданом отнёс её к ним домой. После чего она и пропала.
– Ты же говорила, что видела её потом у Ховлинов. Почему раньше мне всё не рассказала?
– Мне показалось, будто я её видела. Но там было много народу, поди разбери в такой толпе. А вот в том, что на льду осталась кровь, я уверена.
Мужчины переглядываются.
– Кто-то должен пойти и побеседовать с Богданом Сирко, – предлагает господин Майзельс.
– И в полицию сообщить, – кивает Шмулик-Нож.
– А они нам поверят? – спрашиваю. – Кроме слов Лайи иных доказательств нет.
– В любом случае будет драка, – говорит Довид. – Людей у нас хватает. Нельзя допустить погромов. Отправим дружины на улицы, на пристань, расставим охрану у каждого дома. Или предотвратим беду, или умрём, сражаясь.
– Сдурел? – возмущается Шмулик. – Надо просто рассказать людям правду, и всё утрясётся.
– Боюсь, Довид прав, – качает головой господин Майзельс. – В Кишинёве убито сорок девять евреев. А из-за чего? Из-за слухов о случившемся в городке, расположенном… Сколько отсюда до Кишинёва? Вёрст сорок? И ты всерьёз рассчитываешь образумить людей?
– Можно попытаться, – не сдаётся Шмулик.
– Можно, всё можно. А между делом лучше подготовиться к худшему. Если я правильно прикинул, нас больше. Либа, Лайя, сидите здесь. Довид со Шмуликом будут охранять дом, я пришлю им подмогу. Шмулик, если явится толпа, постарайся поговорить с ними, передай им слова Лайи. Я соберу кахал. Одних отправим дежурить на пристань, других – сюда, к вам. Я же пойду по домам. Нельзя допустить погрома.
Довид и Шмулик выходят. В надежде отыскать какое-нибудь оружие вытаскиваю из-под родительской кровати сундук. Обнаруживаю в нём остро отточенные ножи. Странные ножи: чёрные, кривые, похожие на когти. Тут же револьвер. Ножи отправляются в карман фартука, револьвер я затыкаю за пояс и выхожу из дому.
– Куда ты? Чего удумала? – спрашивает Довид.
– Я с вами, – показываю револьвер.
– Либа, опусти немедленно! Уходи в дом! Ты хоть умеешь пользоваться этой штукой? А если тебя увидят с оружием в руках? Застрелят на месте!
– Не умею. Но это и моя война. И мой промах, кстати. Не следовало мне ходить на похороны. Теперь я встану рядом с тобой и буду защищать Дубоссары.
– Либа, ты тронулась. Тебя убьют, и вся недолга.
– Уверен? Тогда – уходи. Защищай свой дом, а мой – моя забота.
– Нет, вы оба рехнулись, – ворчит Шмулик. – А ну-ка быстро внутрь. И ты, Довид, тоже. Я один покараулю.
Мы с Довидом заходим в хату.