– Даже не мечтай! – вскидываюсь я.
– Так и знала. Ну, Либушка, ну, пожалуйста… Поделим пополам, а? Ты купишь себе мяса, а я – фруктов. Совсем чуть-чуть, биссл[33]. Идёт?
– Нет, не идёт.
Лайя недовольно хмурится.
Я трогаюсь с места. Корзина, грубо сплетённая из виноградной лозы, оттягивает руку. Почему-то кажется, что она потяжелела, словно несколько медных монет весят больше, чем два горшочка мёда.
– С чего начнём, когда вернёмся домой? – спрашиваю Лайю. – Может, будем готовиться к шаббесу?
Мне приходит в голову, что неплохо принять приглашение Майзельсов и сходить к ним на пятничный ужин. Сестра молчит. Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что Лайи и след простыл.
– Лайя! – озираюсь, высматривая беглянку. – Лайя!
Сердце обрывается. Заглядываю в корзину. Две монеты исчезли. Как же это я не заметила? Как ей удалось их вытащить? Ставлю корзину на землю и заполошно всматриваюсь в толпу. «Не могла же она…» – мелькает мысль, но в глубине души я уже знаю, куда отправилась сестра.
Через силу иду к прилавку с фруктами.
Должна признать, есть в них что-то притягательное. Однако манит меня вовсе не этот «рог изобилия», а нечто, мерцающее в глазах парней. У одного – самые зелёные глаза, которые только можно вообразить. Они напоминают о весенней листве, усеянной солнечными зайчиками. Хочется смотреть в них, смотреть… потеряться в них. Поэтому не смотрю. Но есть и кое-что ещё. Людей привлекает к ним их говорок. А появились эти продавцы аккурат когда исчезли Глазеры и Женя.
Прибавляю шагу. Разумеется, Лайя торчит около прилавка: таращится на золотистые абрикосы и болтает с зеленоглазым.
– Лайя! – дёргаю сестру за бледно-зелёный рукав кофты.
– …в лесу? – слышу обрывок её вопроса.
Зеленоглазый качает головой. Лайя оборачивается ко мне.
– Фёдор, познакомься с моей сестрой Либой.
– Очень приятно, – отвечает тот и, прежде чем я успеваю отодвинуться, хватает меня за руку и сжимает пальцы.
Его прикосновение мне не нравится, я выдёргиваю ладонь.
– Лайя, нам пора домой.
– Я ещё хоть разок на них взгляну, – нудит сестра.
– На что именно? На фрукты или мужчин?
– Либа!
– Идём.
– Ты видела что-нибудь более соблазнительное? – облизывает она губы.
«Видела, видела», – думаю я, вспоминая лицо того, кому, похоже, только и дела, что смеяться надо мной. Вслух я этого, конечно, не говорю. Перевожу взгляд с фруктов и красавцев-торговцев на поношенные башмаки Лайи, решительно беру её за руку и тяну за собой.
– Я слыхал, какие-то пришлые доставили вам сегодня неприятности? – голос Фёдора визгливый и ломкий, будто у подростка.