Однако вернемся в ЦКБ: через несколько минут, в комнату заглянула Лена, старшая дочка Ельциных: "Папа уже очень ждет”. Я попрощалась, спустилась вниз — и почти натолкнулась на Бориса Николаевича (его тогда еще ни разу за время болезни не фотографировали официально, даже личный оператор): не дождавшись своих, он уже сидел на лавочке перед входом в отделение, в меховой шапке и теплой куртке. Рядом прогуливался, охраняя президента, руководитель СБП Толя Кузнецов, такой же большой и широкоплечий, как и сам Борис Николаевич. Я юркнула в машину и приехав домой рассказывала не без восторга всем знакомым, что видела президента очень близко, живым и здоровым.
В ту осень президентская семья получала очень много писем со всех концов страны. Писали народные целители, колдуны, знахари и знахарки; присылали травы, настои, святую и заговоренную воду, молитвы, завернутые в платочек, талисманы, мед, чуть ли не продукты. Вдруг обнаружилось столько людей, сострадающих Борису Ельцину. Теперь кажется, что это было во сне. Жаль, что тогда мы как-то не сообразили рассказать об этом. Такого всплеска народного сострадания, наверно, больше не будет никогда. Позднее Наина Иосифовна не раз говорила, что эта человеческая доброта, сосредоточенная в сотнях писем и посылок, спасла президента, помогла ему выкарабкаться. Я уже не говорю о том, сколько благодарности было высказано семьей хирургу Ринату Акчурину и всему медицинскому персоналу Кардиоцентра и ЦКБ.
"Академики" — так ласково называет личная охрана Бориса Ельцина врачей президента, сопровождающих его в поездках. Кстати говоря, среди врачей, "прикрепленных" к Борису Ельцину были самые настоящие академики, например академик Андрей Воробьев. Могу подтвердить их высокое звание, так как сама волею судьбы была в 1987 году пациенткой руководителя Медицинского центра Управления делами президента Сергея Павловича Миронова — он лично оперировал мне колено (в Университете занималась спортом и повредила мениск в левом колене), возглавляя тогда отделение спортивной и балетной травмы Центрального института травматологии и ортопедии имени Приорова. Двое других врачей Бориса Николаевича "спасали" меня в Хельсинки (первая поездка в новом качестве), когда, видимо, от волнения со мной случилось нечто вроде обморока.
Бориса Ельцина и его семью курирует целая бригада врачей — не могу по некоторым соображениям назвать их фамилии. Это гастроэнтеролог, невропатолог, терапевт, отоларинголог. Президентские доктора за годы работы с главным пациентом страны так привыкли быть ответственными за его здоровье и за здоровье вообще, что по поводу моей тошноты на нервной почве и нечеловеческой головной боли был созван целый консилиум. Примерно раз в месяц меня посещает тяжелейшая мигрень. К несчастью, на этот раз приступ застал меня в поездке.