Наконец, последнее, немаловажное обстоятельство: преступнику не нужны были деньги. И вообще ничего из содержимого сейфа не было взято. Преступнику достаточно было сделать фотографические снимки с лежавших в сейфе интересовавших его документов. Он не был грабителем-уголовником. Это был разведчик заокеанской страны, не в меру интересующийся секретной областью физики, в которой работал данный институт… Случайно ли поэтому, что в его холодильнике, служившем своеобразным сейфом для воровского инвентаря, когда Грачик нечаянно включил «аварийное» приспособление, предназначенное для уничтожения следов преступной деятельности, первыми загорелись именно пленки?
— Да, — воскликнул в сомнении Грачик, — но как знать, что было на этой пленке? Пленка сгорела.
— Это очень хорошо, что мы видели, как она сгорела, — значит, разведчик не сумел еще отправить ее своим хозяевам. А что на ней могло быть, ты сейчас узнаешь.
Кручинин позвонил по телефону следователю и спросил, удалось ли найти в квартире преступника фотокамеру. Да, ее нашли. Проявив заправленную в ней ленту, увидели кадр за кадром скопированные документы — отчет о важной работе института.
— А, черт возьми, — воскликнул Грачик, — значит, они производили съемку документов в темноте! Не могли же они запускать там яркий свет. Отсюда вывод: работали на пленке, чувствительной к инфракрасным лучам.
— Остальное тебе теперь ясно?
— Кроме одного, — сказал Грачик, — зачем вы позволили Фаншетте предупредить воображаемого «брата» по телефону о нашем приезде.
— Она и предупредила бы, если бы я не вынул вилку из телефонной розетки за диваном сразу же после слов: «Я еду к тебе». О том, что с нею еду я, он уже не слышал… Да… Преступление этого живого мертвеца, человека со стеклянными глазами, заключалось в том, что он попытался вылезть из могилы, где ему надлежит пребывать и куда мы с тобой его и вернули.
Стоит ли говорить, что результатом этого дела было освобождение Гордеева. Он вернулся к Нине и стал снова спокойным, трудолюбивым работником, каким был до знакомства с Фаншеттой. А Кручинин с Грачиком, собрав чемоданы, отправились в Воронежскую область, на берег небольшой тихой речушки, ловить раков и писать этюды.
Однажды, когда они сидели на тенистом берегу тихой речки, заросшей густым ивняком, Грачик, случайно глянув на Кручинина, заметил у него в глазах выражение грусти, какого никогда раньше не видел.
— Что с вами? — воскликнул Грачик с беспокойством.
Кручинин смотрел на своего молодого друга несколько мгновений так, словно только что очнулся от забытья и не мог сообразить, где находится. Впрочем, это быстро прошло. Через минуту он, как всегда, владел собой и говорил уже обычным снисходительно-ироническим тоном.