Но именно Сара подошла ко мне на перемене и, жуя резинку, спросила:
– Конец света, говоришь? И как все это будет?
Мне показалось, что она просто дразнится и где-то поблизости прячутся ее дружки, готовые поднять меня на смех. Но я все равно стала ее просвещать. Она слушала и кивала.
– Я не очень-то верю в Бога и всю эту хрень, – призналась она, выдувая из жвачки пузырь. – Но конец света – это прикольно. Ведь мир все равно загнется. Так почему не сейчас? Здорово, что это случится при нас. Ты, похоже, не врешь. Я не против вознестись на небеса. Последнее время мне кажется, что в мире что-то неладно. Раз вы, ребята, способны извлечь из этого пользу, то я с вами.
Сара обещала проводить меня завтра домой, чтобы поговорить об этом по дороге.
– Только матери моей не говори, – предупредила она. – А то она слетит с катушек.
Марта завидует мне из-за Сары. Она даже решила остаться в школе после уроков, чтобы поймать кого-нибудь из малышни.
Если мне удастся спасти душу Сары, это будет просто райским блаженством. Я уверена, что она при-дет к нам. Она явно прозрела и увидела свет истины. Через три дня произойдет что-то немыслимо прекрасное.
У меня нет сомнений. Все остальное не имеет значения. Мы наконец свободны.
Я думала, что ночью здесь будет чертовски холодно, как это бывает в пустыне. Но я ошиблась.
Когда я просыпаюсь, над морем уже встает солнце. Серо-голубое небо начинает розоветь. Воздух неподвижен, вокруг все застыло.
И только в джунглях царит оживление: птицы, насекомые и иные существа, которых мне даже страшно представить, шумно встречают новый день. Костер чуть тлеет, и его мягкий свет дает нам надежду.
Даже дома раннее утро наполнено какой-то особой прелестью, здесь же оно просто завораживает. Кажется, что ты попал в райские кущи. Осмотревшись, я вижу, что ночью скинула полотенце на Кейти (которая спит как младенец) и отодвинулась от костра. Перевернувшись на спину, я смотрю в розовое небо и прислушиваюсь к голосам природы. Но прежде всего мои уши пытаются уловить рокот мотора.
Хотя ждать лодку пока рано, и я это отлично понимаю. Но Санад обязательно вернется, и мы набросимся на него. Он все объяснит, мы его простим и попросим не переживать. Я скажу ему: «Самад, все отлично! Это было самое интересное приключение в моей жизни». Я так живо представляю себе эту картину, словно он уже здесь и стоит на берегу рядом с нами.
Жизнь, ключом бьющая в джунглях, начинает действовать мне на нервы, и я перевожу взгляд на море. Волны с тихим шорохом набегают на берег. Марк и Черри сплелись в одно целое, и я уверена, что, вернувшись домой, они будут рассказывать об этом как о самом забавном приключении своего медового месяца. Все, кроме Эдварда, который куда-то ушел, еще спят на песке. Раскинувшись вокруг костра в самых непринужденных позах, они кажутся беспечными и абсолютно беззащитными, и это меня тревожит.