И спокойно поедут дальше, оставляя за спиной уничтоженное поселение.
Страшная картина для человека, родившегося в двадцать первом столетии на Земле. И совершенно привычная для обитателей этого мира.
В отличие от меня Эри не воспринимал случившееся катастрофой вселенского масштаба. Малолетний пацан на своем недолгом веку успел повидать всякого, в том числе нехорошего. Через многое ему пришлось пройти лично. Что в конечном итоге повлияло на формирование характера мальчишки.
Обдумывая этот момент, я вдруг понял, что уже чувствую не страх, а скорее угрюмую сосредоточенность.
Симбиоз двух сознаний породил совершенно новую личность. Где внутренний стержень, твердость и жестокость перешли от беспризорного бродяжки, вынужденного с малых лет заботиться о себе. А интеллект, сообразительность и общее понимание вещей достались уже от меня самого.
Мы прекрасно дополняли друг друга, беря от своих прошлых половинок только лучшее. И это позволяло надеяться, что стычка с бандитами все же не закончится моей гибелью, а станет предвестником чего — то большего.
Да, я это про взаимоотношения с проклятым алхимиком. Надеюсь, после того, как мне удастся перебить тех кровожадных ублюдков, жадных до халявной жрачки и обожающих насиловать молодых крестьянок, Пауль Гренвир переменит отношение к собственному ученику и наконец соизволит начать полноценное обучение…
Ха, я подумал об убийстве подонков уже без всякого отвращения и внутреннего протеста. Скорее, как о противной, но необходимой работе, которую придется выполнить.
Из разряда: не охота, да куда деваться. Как выбросить мусор.
Можно ли назвать это прогрессом в сознании? Не знаю, наверное да. Умирать мне тоже совсем не хотелось. А уж если вспомнить о том, что звери на двух ногах натворят, если не дать им укорот, то и вовсе начинаешь воспринимать себя благородным героем, рыцарем в блестящих доспехах, защищающим обиженных и обездоленных.
Я покосился на свои потрепанные шмотки из грубой мешковины. Да уж, в «блестящих доспехах», прямо «сияющих»…
— Ну? — от дверей раздался голос. — Сделал?
Волшебник стоял в проеме, позади него тонула в полумраке лестничная площадка со ступенями, уходящими спиралью на третий этаж.
— Еще немного, — отозвался я.
Дав задание приготовить зелья, Гренвир преспокойно испарился, не делая ни малейших попыток чем — то помочь.
С одной стороны это радовало, стоящий над душой старик, с его колкими репликами насчет «криворукости» подмастерья и физиономией, скривленой гримасой презрения, скорее мешал бы, чем оказывал поддержку.
С другой, никаких подсказок по поводу возможных ошибок тоже не последовало. А ведь я варил зелья первый раз в жизни.