И разумеется, никаких признаков технологического развития в виде телевизионных антенн, спутниковых тарелок или электрических столбов с провисающими проводами.
На меня прямо дыхнуло стариной, стоило увидеть эту пасторальную картину небольшой деревушки на фоне лугов.
Староста и его сопровождающие, как и договаривались не пошли дальше, приотстали. Посмотрев в спину уходящим крестьянам, я глубоко вздохнул, покосился на зажатые в ладони склянки и вслух произнес:
— Ну что, посмотрим, на что годиться алхимическая фармацевтика.
* * *
Солнце понемногу переваливало зенит. До назначенного срока оставалось немного. Галли рыл копытом землю, порываясь пошуровать в закромах упрямых селян, не дожидаясь установленного времени. Парочка его прихлебателей не отставали от приятеля и уже ныли насчет того, чтобы прогуляться по деревеньке.
Но Ройс понимал, отпустить их сейчас одних, значило сразу же начать грабеж. Разойдутся, не остановишь, другие тоже захотят присоединиться и пойдет — покатится, пока от села не останутся одни головешки.
С тем же умыслом не разрешил встать на постой в один из домов. Зайдут внутрь — гарантированно останутся до утра.
Что приведет к задержке, как минимум в день, а то и больше. Дальше дойдет до местного дьюка и опять им придется уносить ноги, скрываясь от разозленных дружинников.
Терять людей и так из поредевшего отряда совсем не хотелось. Глядишь до моря он и вовсе доберется в гордом одиночестве. Если вообще повезет уйти от погони.
Рисковать ради нетерпеливого ублюдка, жаждущего засунуть свой конец между ног крестьянской девки? Нет уж, не ради этого дерьма они прорубались сквозь шеренги медноголовых в Грохочущем ущелье, спасаясь от надвигающейся смерти.
Так что, когда в следующий раз Галли снова принялся бурчать по поводу добра, что так и просится в руки, надо лишь сделать небольшое усилие, Ройс глядя ему прямо в глаза клятвенно пообещал срубить его тупую головенку, как спелую тыкву, если тот сейчас же не заткнется.
Подействовало. Прочитав во взгляде командира холодное бешенство, склочный боец не рискнул бросать вызов.
А время между тем истекало, старосту не видать, деревня словно вымерла, лишь лай собак разносится по округе.
Вожак со злостью сжал челюсть, не хотят по — хорошему, придется по — плохому. Они давали им шанс, всего — то и надо, отдать чутка продовольствия и парочку девок, от которых и так толку никакого. Так нет, уперлись непонятно с чего. Они просто не оставляли им выбора…
Послышался протяжный разливистый свист.
Ройс замер. Сигнал одного из дозорных, предусмотрительно посланных в разные концы деревеньки. Не потому, что дезертиры действительно верили, что ковырятели земли осмелятся пойти против чужаков, а скорее по давней привычке, оставшейся с покинутой службы.