— Ты забросил свои тренировки, — неожиданно из меча вышел призрак японца в кимоно.
— Смотри кто это заговорил, — хмыкнул я, отодвигая документы в сторону. Надо будет отдать их Михаилу, чтобы отправил их по соответствующим адресам. И да, повышу-ка я ему зарплату, а то он действительно делает уже больше работы, чем должен как простой бармен. — Обычно ты укоризненно смотришь на меня.
— Ученик, прояви уважение, — нахмурился мужчина, с каждой секундой становясь все материальней.
— Ты забываешь о сути нашей договоренности, — поднял я правую руку с выставленным указательным пальцем. — Я даю тебе возможность существовать дальше и развивать свой путь меча, или как оно там у вас называется, а ты обучаешь меня ему и защищаешь в случае опасности. Тут не было ни слова о том, насколько интенсивны должны быть тренировки. Каюсь, — вздохнул я, опустив руку. — В то время я грезил Японией и вашим искусством боя на мечах, но у меня слишком много дел, которые не могут оставаться без внимания.
— Я понимаю, что у тебя тяжелый путь, — немного помолчав, произнес Миямото. — Но я не могу спокойно ж… существовать, зная, что моя школа не развивается.
— И что ты от меня хочешь? — приподняв левую бровь, спросил я, стараясь не показывать излишнего интереса.
Начнем с того, что дух мечника никогда не отличался особой говорливостью и с каким-то фатализмом принял свое нынешнее положение. Ему важнее было продолжить разрабатывать свою школу, которая после смерти, по его словам, претерпела изменения. Миямото больше всего на свете желал, чтобы его учения развивались, а не канули в небытие. Может, именно поэтому дух этого волевого мужчины дожил до наших дней.
— Я хочу создать школу, в которой смогу преподавать свое учение, — без промедления ответил он.
— Ты же понимаешь, с какими сложностями это связано? — не стал сразу отказывать я.
— Я готов ждать, — пожал плечами японец. — Егор, такие люди, как ты, в мое время либо становились правителями, либо их убивали. Так что создать какую-то школу для тебя не будет проблемой.
— То ли радоваться такой оценке, то ли нет. Не пойму, — хмыкнул я. — Миямото, я, конечно, готов рассмотреть твое предложение, но пока мне, честно, не до этого, и измениться ли положение в ближайшие лет десять… Это я не могу гарантировать, — развел я руками.
— Я уже мертв, что мне десять лет, — ответил он мне на это и тут же исчез, снова втянувшись в меч.
Оставив за собой последнее слово, одушевленный меч не оставил мне возможности его переубедить. Честное слово, лучше бы и дальше молчал и иногда напоминал мне о тренировках.