Эси понемногу потягивала джин с тоником и посмеивалась, наблюдая, как Антонов морщится, откусывая от колбаски, — перец он не терпел.
Она подозвала гарсона:
— Нет ли у вас чего-нибудь более подходящего для мосье?
— Сейчас узнаю, мадам!
Через минуту вернулся и сообщил:
— Есть морская рыба под майонезом, мадам. Отличная, нежная рыба. И свежайшая. Только что доставлена с советского траулера «Арктика». Но это стоит дорого, мадам!
Антонов насторожился. Как могла рыба с «Арктики» попасть в этот частный ресторан? «Арктика» весь свой улов отдала в дар Дагосе — работягам этого города, рыбу должны были распределить в первую очередь в беднейших кварталах, на предприятиях. А здесь по дорогой цене подают к столу молодым бездельникам. Наверняка часть рыбы цапнули дельцы, с которыми не так-то просто справиться режиму Абеоти.
— Как? Заказывать? — Эси выжидательно взглянула на поскучневшее лицо Антонова. — Я бы с удовольствием отведала «советскую» рыбу.
— Две порции! — распорядился Антонов.
Кто бы мог подумать, что этот праздничный день, который с утра обещал быть самым заурядным, закончится столь необычно, в обществе красивой африканки с американским паспортом, с которой по-русски можно говорить о московских новостях и даже об общих знакомых в Москве — таковые вдруг обнаружились. Сидящие за соседними столиками поглядывали на них, пытаясь прислушаться к разговору. Непонятный язык, на котором так бойко тараторила африканка, вызывал любопытство.
— К этому я привыкла! — прокомментировала Эси. — Моему русскому удивляются повсюду. А однажды произошел забавный случай. Хотите, расскажу?
— Конечно! — Он любовался ее оживленным лицом, нежными смешливыми губами.
— В Нью-Йорке есть улица, которую ваши прозвали «Яшкин-стрит». Там мелкие магазинчики ширпотреба. Торгуют в основном евреи, некоторые из них выходцы или потомки выходцев из России. Много одесситов. Русский язык на этой улице — как здесь французский. Поэтому на «Яшкин-стрит» любят заглядывать моряки с ваших торговых судов — и по-русски легко объяснишься, и торговцы, знающие вкусы и возможности русских, предложат именно то, что ищешь. К тому же, в воскресенье все магазины в городе закрыты, а «Яшкин-стрит», пожалуйста, торгует.
Однажды понадобилось мне в воскресенье купить кусок ткани, и я оказалась на этой улице. Зашла в маленькую лавчонку. Никого в ней не было, кроме хозяина, толстенького, плешивого и носатого. Он приставил к полкам с товаром лесенку-стремянку, залез на нее и шурует под потолком, вроде бы пыль вытирает. И одновременно разговаривает с кем-то невидимым. Разговор идет на русском языке в одесском варианте. Слышали бы вы этот разговор! Через каждое слово — мат! «Сёма! — даже не так, а Щёма, — так-растак, почему ты не вернул кусок этого репса Райнеру?» А этот Щёма в ответ: «Да пошел ты со своим лежалым репсом туда-то и туда!» И все в подобном стиле. Я терпеливо жду. Когда входила, пузатый бросил со стремянки на меня равнодушный взгляд, но никак не среагировал: черная! Не велика персона, подождет!