Только Малика не было и здесь. Дальше Рэчел двигалась словно в трансе, подталкиваемая невидимой силой. Она знала, что вторгается в личное пространство мужчины, но остановиться и повернуть назад уже не могла. В следующей комнате был небольшой бассейн, на краю которого стояла каменная скамья. Рэчел начала догадываться, куда она попала, и тут услышала шорох из соседней комнаты. Она прошла через еще один арочный проход и застыла.
Перед ней на каменном столе лежал Малик. Его тело было обнажено – только бедра прикрыты полотенцем, глаза закрыты. Рэчел бросило в жар. Ее взгляд скользил по широкой груди, рельефным мышцам, сильным ногам. Она знала, что должна отвернуться и тихо уйти, только была не в силах пошевелиться.
В комнате было жарко, и Рэчел, словно зачарованная, смотрела, как по телу Малика стекают капельки пота. Ей хотелось провести по его телу рукой, потрогать твердые мышцы, застывшие под гладкой кожей.
Неожиданно Малик открыл глаза и несколько секунд удивленно взирал на Рэчел. Вероятно, решал, не снится ли она ему. Девушка попятилась.
Малик спустил ноги со стола и завязал полотенце вокруг бедер.
– Какой неожиданный визит, – пробормотал он. – Ни за что бы не подумал, что ты любительница подглядывать.
Услышав это, Рэчел почувствовала, как в душе вскипели гнев и разочарование. Она забыла, что он почти голый, равно как и о том, что трудно сосредоточиться, когда так много открыто взору.
– Ты избегаешь меня, – воинственно заявила она.
– И ты решила отыскать меня в моей личной бане! Должно быть, тебе есть что мне сказать. – Его голос был низким и опасным.
– Твои дети спрашивают, в чем они провинились. Они хотят знать, почему ты их бросил.
– Я их не бросал. Просто я был очень занят государственными делами, – нахмурился Малик, но Рэчел успела заметить промелькнувшее на его лице выражение вины.
– Дети не игрушки, которые ты можешь одарять вниманием, когда тебе удобно, и потом игнорировать, если у тебя изменилось настроение. Они живые люди, и им больно, когда самый близкий человек не обращает на них внимания.
Малик прищурился и сделал шаг к Рэчел. Она попятилась. Помещение неожиданно показалось ей очень маленьким, а Малик находился угрожающе близко.
– Я знаю, что мои дети не игрушки. И не смей читать мне нотации о моих детях.
– Кто-то должен выступить от их имени, заступиться за них. Они не могут сказать тебе все это сами, потому что не видят тебя.
– По крайней мере, у них хватает такта не врываться в личную баню к мужчине.
– Если бы ты соизволил поговорить со мной хотя бы раз за последние две недели, я бы сюда не пришла.