В ответ Хельга улыбнулась: «Я видела. Я поняла».
Она услышала, как позади нее открылась дверь. Вошла Гита, внимательно осмотрела комнату и направилась к своей кровати.
Агла, не оборачиваясь, спросила:
– А за детьми кто смотрит?
– Руна, – ответила Гита. – Я подумала: а почему нет? Это ее дети, в конце концов.
– Так молода и так мудра, – сказала, улыбнувшись, Хилдигуннюр.
– Да уж, – ответила Агла, – во всем-то она разбирается.
Хильдигуннюр наградила ее улыбкой, и она усмехнулась.
– Хельга, иди сюда, – пророкотал Уннтор. – Не трать свое время в курятнике.
– А ты-то кто тогда, муженек? – прокричала на весь дом Хильдигуннюр; смешки снова переросли в хохот, и Тири с Аглой обменялись улыбками. Хельга прошла по комнате и уселась на скамеечку на безопасном расстоянии от Йорунн. Изящная женщина улыбнулась ей, но в глазах ее улыбки не было.
– Разреши наш спор, дитя, – сказал Уннтор. – Почему твоя мать всегда выигрывает в тафл? Йорунн говорит, это потому, что она думает наперед. Я считаю, что она просто ведьма.
– Вы оба правы, – не задумываясь, сказала Хельга.
– Я все слышу! – прорезал комнату притворно гневный голос Хильдигуннюр.
Йорунн усхмехнулась:
– А мы тогда кто?
– Везунчики? – сказала Хельга. – Мы до сих пор живы.
Усмешка Йорунн переросла в улыбку, и она подсела ближе к Хельге.
– Она либо мудра, либо издевается, – сказала она. – В любом случае мне она нравится.
Уннтор тоже улыбнулся Хельге:
– Ты одна из моих, это точно, – сказал он. – Пусть и досталась нам вроде как забесплатно.
– И, конечно, если задумаешь прикарманить наше наследство, мы тебя прикончим, – добавила Йорунн.
В горле Хельги запузырился нервный смех.
– Разумеется, – сказала она.
– Оставь ребенка в покое, дочка! Наследства не будет еще лет сорок. Моя дорогая жена-ведьма пока еще не даст мне скопытиться. Вот, помню, как-то раз…
Внимание Хельги отвлекло легкое прикосновение к ее руке: рядом стояла взволнованная Гита.
– Можно тебя?.. – пробормотала она, глядя на дверь.
Хельга встала. Уголком глаза она заметила, как Йорунн с натянутой улыбкой смотрит на отца.
– Пойдем. Наружу, – сказала она.
Небо было темно-синим, испещренным тускло-белыми плывущими облаками, и Хельга поежилась. Ближе к ночи становилось зябко, и посиделки в тепле под россказни Уннтора внезапно показались куда более заманчивыми. Она повернулась к Гите и собралась было рявкнуть на нее, но вспомнила только что преподанный Хильдигуннюр урок терпения и спокойствия. Вместо этого она мягко спросила:
– Что такое?
– Руна, – ответила Гита. – Она себя очень странно вела – там, у реки.