– Разве она не всегда такая? Та еще колючка.
– Ну, да, только дело не в этом, – сказала Гита. – Она была почти – ну, спокойная, но что-то в этом было нехорошее.
– Да? – Хельга пыталась оставаться невозмутимой. Ножи. Ножи в темноте… Ощущение было такое, словно жуткий голод терзал ее внутренности. Ей удалось продолжить ровным голосом: – Расскажи мне.
Гита уставилась себе под ноги.
– Я не знаю, что еще сказать. Просто… Она шла вдоль реки, и вроде как топтала траву, а когда увидела меня, то словно бы… ну, что-то в себе подавила, а потом так кивнула, будто хотела, чтоб я просто ушла, понимаешь? Она была такая серьезная, и я почувствовала… ну…
– Я не думаю, что Руна из тех, кто скрывает причину недовольства, – заметила Хельга, и Гита фыркнула.
– Где-то на севере есть берлога, в которой не хватает медведицы, – сказала она.
Хельга улыбнулась, но не смогла стряхнуть нарастающее беспокойство.
– Уверена, если что-то ее беспокоит, мы об этом скоро узнаем.
– Так что, думаешь, нам надо с ней поговорить?
– Нам? – Хельга немного поразмышляла о том, не стоит ли ей в самом деле пойти и узнать, что стряслось, но разговор с женой Аслака мало привлекал ее, даже если бы та не была озлобленной. Она решительно замотала головой. – Нет… нет, наверное, не стоит. Если на хуторе что-то не так, моя мама с этим разберется. Но ты правильно сделала, что мне сказала. Пойдем вернемся в дом.
Она открыла дверь и почти затолкала Гиту внутрь.
Летнее небо над ними набухало темнотой.
Эйнар недолго возился с большим столом. Он рассказывал Хельге, что Яки сделал два или три таких, пока у него не получилось, но этот был идеален: устроен так хитро, что собрать его было так же просто, как и разобрать. Когда их было только пятеро, он коротал дни прислоненным к стене дома, но теперь стол ее родителей вновь стал местом пира и веселья, ломившимся от тарелок и мисок, полных еды с огорода, из леса и из реки.
– Ешьте, дети, – сказала Хильдигуннюр, и не прошло и мгновения, как нож Бьёрна погрузился в славную, жирную баранью ногу, наполовину утопавшую в наваристом бульоне.
– Положил на нее глаз, как только мы сели, – ликующе провозгласил он.
– Ягненочек тоже хорош, – сказал Карл. Хельга подняла взгляд и увидела, что он пялится на нее. – Молодой и нежный.
– Получше, чем старый козел, – многозначительно сказала Йорунн, и Карл уставился на нее, а над столом запрыгал смех. Сигмар, сидевший рядом с женой, спокойно и целеустремленно наваливал себе на тарелку овощей столько же, сколько мяса.
Гита посмотрела на шведа с нескрываемым отвращением.