не было лишних ушей. Но и те и другие соглашались в том, что мудрость ее была глубока.
– Быстрее, девочка! – крикнула Хильдигуннюр. – Тут бородой обрастешь, пока тебя дождешься.
– На тебе, мама, и борода хорошо смотреться будет.
– Лесть тебя до добра не доведет, – улыбнулась Хильдигуннюр. – Котелки ждут. Путникам нужна еда. Вы кровати-то сделали?
– Давно уже, – ответила Хельга. – Эйнар быстро справился.
– Он молодец, – сказала Хильдигуннюр. В ее взгляде блеснула искорка. – И смотреть на него приятно.
– Мама! – сказала Хельга. – Фу! Серьезно?
– Ты, может, и считаешь его братом, – сказала Хильдигуннюр, пропуская ее в дом, – а люди на это смотрят по-другому.
Прежде чем закрыть дверь, она оглянулась через плечо. Уннтор присоединился к Яки и Эйнару у ворот.
Когда всадники приблизились и трое мужчин смогли хорошенько разглядеть лошадей, между ними воцарилось молчание.
Наконец Яки заговорил:
– Я смотрю, у Карла дела неплохи, – сказал он.
В ответ Уннтор фыркнул.
Лошади неслись во всю прыть, их мышцы бугрились, шеи вытягивались вперед в наслаждении скоростью. Наездники, склонившись вперед, ободряюще кричали и подгоняли скакунов еще больше. Один из всадников обогнал двух других и опережал их все сильнее.
Мужчины у ворот наконец смогли разглядеть фигуры. Наравне с троицей скакунов несся мастиф, его язык болтался в воздухе.
– В этот раз Карлу все-таки не выиграть, – с удовлетворением заметил Уннтор.
Всадник на вырвавшейся вперед лошади поднялся в седле и ударил кулаком по воздуху, затем дернул на себя поводья, замедляя животное, пока остальные двое не сделали так же. Капюшон свалился с его головы, открыв длинные светлые волосы и розовые щечки, алеющие от возбуждения.
– Дедушка! – закричала девушка, и бегущий рядом пес глубоко, гортанно рявкнул в ответ.
– Гита! – завопил Уннтор, пока лошади сокращали расстояние между ними. – Ездишь точно как я тебя учил!
– Даже лучше, мне кажется, – прорычал тот из отставших, что был помассивнее. Карл Уннторссон был крепкого сложения: широкая грудь, туловище как древесный ствол. Клочковатая черная борода топорщилась на его нижней челюсти, как щетина на дурно сделанной щетке, а левая щека щеголяла боевыми шрамами. Густые брови делали его лицо вечно хмурым. На шее он носил кожаный ремешок, серебряное навершие молота Тора покоилось на его ключице. – Она себя не сдерживает.
Он ловко соскочил с лошади, и подошедший пес ткнулся мордой ему в ладонь.
– Карл, – сказал Уннтор. – Добро пожаловать домой.
– А меня ты, значит, не замечаешь? – третья всадница стремительно спрыгнула на землю. Высокая худощавая женщина порывистым движением руки откинула капюшон с головы. На ее правом плече лежала светлая коса, в которую было вплетено множество серебряных нитей. Мать и дочь были очень похожи.