Но тосковать и посыпаться пеплом категорически нельзя. Дашь слабину – задавят и сожрут.
Евдокия прикрыла глаза. Помимо интуиции сыщица обладала еще одним полезным свойством: после испытанного стресса могла захрапеть, едва находилось подходящее местечко с горизонтальной плоскостью или даже без оной. Это Дусино качество вызывало у Паршина нешуточную зависть: перенервничавший сыщик мог заснуть лишь на таблетках. Или залпом выпив стакан водки, что тоже, согласитесь, печень не обрадует.
Проснулась Дуся где-то через три часа.
Встряхнулась словно мокрая собака. Достала из сумочки блокнот, в который, прежде чем обесточить свой мобильник, записала все контактные телефоны. И, выбрав наиболее дееспособный по виду цыганский телефон, позвонила Муромцеву.
– Это Евдокия. Снова здравствуйте, Максим Ильич. Следственные действия в доме Загребина закончены? Известия есть?
Безапелляционно деловой тон Евдокии заставил полицейского ответить хмуро:
– Известия есть. Ты где?
– Не важно. Могу я вас спросить? Мне не хватает информации по делу.
– Информации ей не хватает, – буркнул Муромец. – Что за вопросы?
– Почему подручный Загребина Кучумай отсутствовал в доме на момент убийства? Он сам ушел или его куда-то Конник отправил?
Начальник ГУВД немного помолчал, но все-таки ответил с интонацией человека, только что укусившего лимон:
– Загребин отправил Кучумаева на другой конец города с запиской.
– Вы ту записку уже нашли? В ней было что-то важное?
– Нашли, – буркнул Ильич. – В записке чепуха.
– Понятно. Записка – повод, чтобы выставить «секретаря».
– Да. Мы тоже так думаем.
– Максим Ильич, орудие убийства нашли?
– Нашли. Это молоток, принадлежавший покойному. Он был взят с верстака, нашли его в бочке с дождевой водой, отпечатки пальцев снять не удалось.
– Я уходила с места преступления через главный выход, – быстро заговорила Евдокия. – Думаю, Кучумаев это подтвердит. Где стоит дождевая бочка? Я имела возможность, убегая от Кучумаева, забросить туда молоток?
– Бочка стоит у главного крыльца, – сумрачно поведал Муромцев. – Ты вполне могла забросить туда орудие убийства.
– Паршиво. Я уже подозреваемая?
– Ты угрожала покойному, – слегка замявшись, буркнул полицейский. – Кучумаев твердит – вы плохо расстались, ты Коннику угрожала…
– Это ерунда, – перебила Евдокия. – Коннику кто-то позвонил, он сразу начал говорить мне гадости, я ему ответила: «Зря вы так, мне бы не хотелось напоминать вам о том, что мы можем быть взаимно полезны». Но успела сказать только первую часть фразы, как Никитич сразу взбеленился. На этом – все. Никаких угроз я не произносила.