– Угу. Спасибо за заботу. Но пока я как-нибудь сама. На пару дней мне лучше предоставить свободу маневра.
– Для кого лучше, Дуся?! – раскипятился шеф всех полицейских и патрулей.
Но Евдокия быстро бросила: «Простите, у меня дела, спасибо!» – и отключила телефон. Вынула из него блок питания. И пилкой для ногтей нацарапала на задней крышке телефона большую букву «М», дабы впоследствии не путаться, кому с какого аппарата звонила.
Потом долго сидела на кровати. Думала.
Зачем Загребин так ловко выставил «секретаря»?
Понятно, что готовился к некой секретной встрече, но почему не смог провести ее в присутствии доверенного человека. Ведь Кучумай наверняка по-песьи предан Коннику! Иному человеку возле законника не место.
Но тогда – зачем и почему? Кто такой приходил к Коннику, если его и верный пес не должен был увидеть?
Воропаевец. Человек из относительно вражеского стана.
Или мент.
Причем второе – предпочтительнее. С Воропаевым у Конника нынче большое замирение вышло, человеку от смотрящего, пожалуй, незачем таиться. Если только он не стукачок Загребина… Такой секретный, важный, что Кучумай о нем не знал…
Или нет. Стукачом Конника его убийца быть никак не мог. Наушничество подразумевает определенное доверие, а такой человек навряд ли стал бы устранять потенциального смотрящего – работал на Загребина, если бы тот в большую силу вошел, то отблагодарил бы по-царски. Здесь выгоды не видно, сиречь – мотива.
То что убийце была нужна тайна, это понятно. Но как он убедил прожженного, почти беспомощного законника на встречу втайне и наедине?
Загадка. Конник был психованным, но неглупым. Кого он подпустил к себе так близко, кого оставил за спиной и не заметил, как гость стащил с верстака молоток и замахнулся для удара? Загребин выжил на зонах и в разборках, у таких воров глаза растут и на затылке!
Или… Евдокия прищурилась, сосредоточилась. Смоделировала и представила ситуацию…
Конник говорит по телефону. Чужому. Человек пришел, уже зная номер Евдокии, и наверняка забил его в мобильник. Гость склоняется к телефону, который Василий Никитич держит возле уха, типа прислушивается к разговору с Евдокией. Стоит немного за спиной, так как прислушиваться лицом к лицу, налегая на сидящего Конника, неудобно… Незаметно протягивает правую руку до верстака, тихонько снимает с него молоток…
Да. Все могло быть так. Удар нанесен справа. Наверняка из-за спины.
А это говорит о том, что душегуб не мог быть полицейским. Полицейского законник за спиной бы не оставил. На тайную встречу, скорее всего, приходил человек из ближайшего окружения Воропаева. Только такой мог что-то диктовать вору в законе Коннику и настоять на секретности, на отсечении «секретаря».