Нет. Если бы торговлю начал, то по его резервному номеру уже ответили бы.
Так что время есть! После разговора с Воропаевым люфт времени еще больше увеличится: Евдокия объявилась, Митрохина калечить уже незачем. Наверное.
Воропаев отзвонился в установленные пять минут и начал с упреков:
– Ну и натворила ты дел, девочка.
Евдокия в стариковское ворчание не поверила. Добродушия в нем не проскальзывало, а только грусть и печаль видавшего виды, горько разочарованного человека.
– Я ничего не натворила, и вы об этом знаете, – твердо выговорила сыщица.
Сделала паузу и дождалась:
– Откуда, Дуся? Я не Всевышний, откуда же мне знать?
– Вы готовы со мной встретиться?
– Подъезжай. Поговорим.
У Дуси сердце упало в пятки, от этого «поговорим». Но, взяв нервы и голосовую модуляцию в узду, девушка произнесла:
– Куда?
– А ты местечко назови, за тобой подъедут. Ты девочка умная, приветов от Муромца, надеюсь, нам не подвезешь.
– Не подвезу. Я в розыске.
Ложь прозвучала убедительно, оправданно, весомо.
* * *
Воропаев ждал Евдокию в частном деревянном доме на окраине Н-ска. Что характерно, на противоположной от местной Марьиной Рощи стороне города.
Машина, на которой подъехала Землероева в сопровождении трех мрачных братков, свернула в предусмотрительно раскрытые ворота, которые сразу же за ней захлопнулись. Закрылись на толстенный брус. Девушка вышла из довольно приличного «рено», немного огляделась.
Опять не впечатляет. Получше, чем у Конника, и вряд ли это действительное обиталище смотрящего, но домик выглядел на троечку: окрашенные синей краской стены и здесь шли кракелюрами, перила крыльца покосились, козырек над ним обвис ломтем изодранного толя.
Но внутри все оказалось чин по чину, на твердую четверку. Внешне непритязательное жилище оказалось упакованным. Мебелью, техникой, ламбрекенами с густющим тюлем в складку, ковров, правда, переизбыток, а хрустальная люстра подошла бы для более высокого потолка (такие комнаты жильцы обычно «залой» величают), стоящий под светильником Крученый доставал нижнюю висюльку макушкой.
Помимо сына смотрящего в комнате хватало мужиков, но Евдокия видела только его.
Он в упор смотрел на девушку.
Землероева искала на лице обманщика скабрезную, победную ухмылку.
Но «Че Гевара» глядел серьезно. Несколько прищурившись.
У Евдокии подвело живот. Прошагав на негнущихся ногах через всю немаленькую комнату, она врезала Крученому пощечину.
Тот мог бы увернуться. Отклониться. Намерения шагающей девушки не вызывали сомнения.
Но он не уклонился. Получил!
Закрыл глаза. Но не от вспышки злости, а покривился от боли.