Наибольший интерес среди конституциональных шизоидных реакций представляют, однако, не эти случаи, а состояния (их описал Фрумкин), при которых у лиц с не очень резко выраженными шизоидными конституциональными компонентами под влиянием психической травмы, обыкновенно более или менее длительной и тяжелой, чаще всего нравственно изолирующей ситуации (подозрение в совершении какого-нибудь неблаговидного поступка, угроза разоблачения порочащих сведений, нахождение под судом и т. д.) временно происходит как будто какой-то структурный сдвиг в характере, причем личность одновременно с расстройством настроения получает ярко выраженные шизоидные черты, тогда как все другие ее особенности сглаживаются и отодвигаются на задний план. Одновременно с потерей душевного равновесия человек делается резко замкнутым, подозрительным, странным и одновременно вялым, безразличным, даже как будто тупым. Подозрительность у таких людей достигает степеней, на которых почти стирается отличие от параноидной реакции в узком смысле этого слова. Характерно, что все описанные черты очень быстро стушевываются вскоре же по миновании вызвавшей их ситуации, восстанавливая прежнюю структуру личности и оставляя после себя только состояние легкой настороженности и недоверчивости.
Эпилептоидные реакции. Вопрос, бывают ли «настоящие» эпилептические припадки следствием психических травм, решается по-разному; мы склонны отвечать на него положительно. Так называемая аффект-эпилепсия представляет сборную группу, в которую входят, по-видимому, с одной стороны, случаи истинной генуинной эпилепсии, в которых психическая травма может служить только провоцирующим моментом (истерофилия Левандовского), а с другой, – случаи психопатии со склонностью реагировать на аффективные переживания припадочными состояниями, сходными, но, быть может, не всегда тождественными с эпилептическими припадками. Близкое отношение к эпилептоидному кругу имеют также и упомянутые уже выше сравнительно редкие расстройства сознания, сопровождающие состояние так называемого патологического аффекта. Наконец, и расстройства настроения – как у психопатов эпилептоидного типа, так и у настоящих эпилептиков – также нередко возникают реактивно. Здесь уместно упомянуть, что все психогенные реакции импульсивного типа, по-видимому, охотнее всего возникают у психопатов эпилептоидной группы.
Аналогично описанным выше острым шизоидным, несомненно, наблюдаются эпилептоидные реактивные состояния (Ганнушкин, Фридман). Под влиянием тяжелых переживаний, больших неудач, огорчений – длительных, повторных, интенсивных – у некоторых людей развиваются длительные расстройства настроения, выражающиеся в озлобленности, гневливости, тоске. Больной озлобляется, обнаруживает все отрицательные черты своей психики, старается выявить себя возможно жестче, антисоциальнее, пренебрегает всеми правилами и навыками общежития; он отмежевывается от общества, старается как можно больше навредить, отомстить этому обществу; он не погружается в самого себя, как шизоид, он ведет борьбу; эта борьба есть результат чувства мести, чувства озлобления больного против общества, которое не дало ему счастья, уюта, места в жизни, и против тех условий, в которых он очутился. Обладая всеми атрибутами постоянных свойств личности, это состояние, однако, большею частью бывает временным, длящимся только известный срок (недели, месяцы). Чрезвычайно важно подчеркнуть, что такого рода реакции могут развиваться не только у резко выраженных эпилептоидных психопатов, но также и у людей, в психике которых эпилептоидные компоненты только намечены.