— …не это ли тот самый Хранитель, о котором гудят наши сплетницы? — достиг моих ушей вопрос щёголя, и я отвлёкся от голых тел, посмотрев прямо на демона, хитро сверкающего взглядом из-под полуприкрытых ресниц.
— Вероятно, тот самый, — шутливо отозвался господин.
— Скажи мне, Эйриг. Мой нюх обманывает меня или он действительно человек?
— Ты не ошибся, Мануэль.
Тот перевёл взгляд на господина, сощурив глаза ещё уже.
— Но зачем тебе такой парнишка? — и презрительно покосился он в мою сторону.
— У него есть свои тайны, — уклончиво ответил Эйриг, и разговор повис в воздухе на мгновение.
Мне казалось, что нить его медленно и неуловимо натягивается.
— Ах, как это подло — играть с моим любопытством, — с наигранной суровостью демон всплеснул руками.
— Но это правда. Иначе, как ты и сам сказал, зачем мне человеческий мальчишка?
Мануэль уставился на Эйрига не мигая, когда тот опустил руку на мой затылок и огладил волосы. Прежде, чем снова повернуться к собеседнику, господин задержал взгляд на изумруде, выставленном напоказ. В этот момент я посмотрел на демона, застывшего напротив, и заметил с какой смесью любопытства, жадности и ревности смотрит тот на камень.
Когда же Эйриг вернул внимание к лицу демона, тот улыбался самой что ни на есть искренней улыбкой.
— Рад за тебя, дорогой.
— Спасибо.
После этого разговор перетёк к общим знакомым, коснулся праздника и избранной на вечер королевы. Я продолжал напряжённо слушать, но больше ничего, стоившего внимания, не прозвучало.
— Счастлив был встретиться, Эйриг, и очень рад, что больше ты на меня не сердишься.
— Не вижу никакого смысла, — с лёгким сердцем откликнулся господин. — Дела давно минувших дней. Пусть там и остаются.
Мануэль радостно заулыбался, словно ему преподнесли подарок.
— Приятно слышать, что ты так считаешь. И тогда ты, надеюсь, не будешь против, если я нанесу дружеский визит. Мне хотелось бы как следует извиниться. — Взгляд, подаренный Эйригу, был достаточно красноречив, чтобы вид голых дам со скучающими лицами померк в сравнении.
— Что ж, — начал Эйриг и будто задумался на мгновение. — Почему нет…
Глаза Мануэля по-кошачьи блеснули.
— …если ты пообещаешь быть паинькой и больше не создавать неприятностей.
— Я само послушание, — зазывно протянул Мануэль, и позволил себе, словно случайно, облизнуть краешек нижней губы.
На этом они распрощались.
Остальной бал мало меня занимал. Мы продолжали бродить вокруг, господин без устали заводил новые беседы, которым, казалось, не было конца. Затем, все затихли, и в отдалении ударили куранты часов, завершая полночь, окончившуюся, как мне показалось в тот момент, когда мы прошли под сводом арки.