«Я и забыл, как у тебя хорошо! Столько лет прошло, а здесь всё так же уютно. В доме явно чувствуется хозяйская рука…»
«Помню, как мы грелись у камина долгими вечерами. Пили вино и болтали, болтали часы напролёт, не замечая, как поднимается Радан…»
«Тогда мне казалось, что я бы мог провести здесь вечность. Кто знает, может быть, так оно и было…»
«Приятно отдохнуть там, где тебя ждут…»
«Я скучал…» — тише произнёс Мануэль, и голос его растаял.
В коридоре повисла тишина, и если я только что думал, что отдал бы всё на свете, лишь бы он заткнулся, то сильно ошибся. Пусть бы трещал без умолку, сколько угодно, но… но больше вокруг не раздавалось ни звука.
Я понял, что замер, прислушиваясь. Ни разу за всё это время мне не удалось услышать голос господина, только проклятого суккуба. Не сложно, впрочем, догадаться, что тот был рад встрече не меньше, чем его друг. Пусть Эйриг и отрицал, что его с Мануэлем связывают тёплые чувства. Не будь это так, пригласил бы он его к себе?
К тому же, время было выбрано как нельзя удачно. Господин ожидал его этим вечером. Как раз в тот самый день, когда нас покинули Аржен и Эссиенте. А ведь это было решено только накануне… Только бы идиот не догадался, что Эйриг поддерживал с ним переписку, раз уж суккуб явился не запылился, как только наши гости переступили порог. Похоже, этому Мануэлю не нравился запах оборотней, тогда не удивительно, чего он так долго тянул с визитом.
Не желая больше выносить этой давящей тишины, полной домыслов и тошнотворных подозрений, лезущих в голову помимо воли, я бросил нож и, поднявшись рывком, вылетел из кухни. Пронёсся по лестнице и оказался наверху. Дверь закрылась позади, и я глубоко задышал, стараясь успокоиться.
Перед глазами лихорадочно мельтешило. Я рванул к окну, словно сместившись на несколько шагов мог ускользнуть от себя самого.
Кровать.
Она возникла передо мной всей своей громадиной разом. Раскорячила свои широкие толстые ножки на всю ширину комнаты и упрямо упёрлась столбами в потолок.
Что только ни творил со мной здесь господин. Но теперь, похоже, у меня появилась замена.
Рука сжалась в кулак, упираясь в подоконник.
За дверью раздался шорох. А уже несколькими мгновениями спустя в комнату ввалились двое. Они слиплись так плотно, беспорядочно стягивая друг с друга одежду, что невозможно было понять, где начинается одно тело и кончается другое.
— О! — заметил меня Мануэль. — Кажется, здесь занято, — с фальшивой скромностью произнёс он, взглянув на Эйрига.
— Оставь нас.
Я коротко кивнул, опустил глаза и вымелся вон из спальни господина, стараясь изо всех сил не думать о том, что увидел. Стараясь забыть о расстёгнутой — разорванной (!) — на груди рубашке Мануэля. О болтавшемся на петлях ремне Эйрига. О его потемневшем от похоти взгляде и резко брошенных словах, доходчиво объяснявших, что больше во мне нет никакой необходимости.