— Я бы хотел поговорить с господином.
Дверь распахнулась шире, предлагая мне войти.
— Хозяина нет, — прошелестел управляющий, и эхо разнеслось вдоль недр дома. — Вы можете обождать его в гостиной.
— Содар, я пришёл, чтобы просить работу, и надеюсь остаться у вас. Я не гость, и не заслуживаю вежливых обращений, — если я действительно собирался задержаться в этом доме на некоторый срок, нужно было прежде всего помириться с Содаром.
От меня не укрылось отсутствие уха, и почему-то я чувствовал себя виноватым.
— Как угодно, — мертвец развернулся и побрёл в направлении гостиной.
— А ухо где? — не выдержал я, когда тот раскрывал передо мной дверь.
Содар выпрямился, словно задумался о чём-то, а затем потянулся в карман. На свет появился тот самый ошмёток мяса — я запомнил его во всех подробностях.
— Надо бы пришить.
* * *
Шил я не то чтобы хорошо, но и не плохо. Все прорехи и дыры следовало устранять незамедлительно, иначе дешёвая или сильно поношенная ткань, обживавшая плечи таких как я, лезла словно тонко раскатанное тесто.
Но вот ухо пришивать приходилось впервые, отчего я сильно нервничал и не сразу попал ниткой в ушко иголки. Иглу выбрал самую тонкую, нить, после некоторых раздумий взял синюю — она больше всего подходила к цвету кожи Содара.
Управляющий сидел смирно, как изваяние. Я несколько раз переспросил, не больно ли ему, и наконец затих.
С момента моего последнего пребывания в этой самой кухне ничего не изменилось. Но теперь, зная, что дом едва ли обычный, я присматривался внимательнее. Не знай я ничего, и набалдашники серебряной посуды в форме голов неведомых животных, или молочник в форме льва остались бы без должного внимания. Но теперь даже вышивка янтарными лентами на салфетках казалась мне языками пламени, а резные столбики шкафов напоминали извивающихся змей.
— Э, как поживает господин, Содар? — Мне было интересно, насколько он был зол, когда я ушёл, и какими словами меня поминал, раз уж я так долго не возвращался.
— Достаточно хорошо. В данных обстоятельствах.
Мочка уха оказалась накрепко припечатана к положенному месту, и я перекусил нитку, раздумывая, о каких таких обстоятельствах вещал мертвец.
— Господин Эйриг злится на то, что я тогда сбежал?
— Не могу знать.
Кажется, я успел кому-то серьёзно насолить. Пусть голос Содара звучал всегда одинаково, холодно и отстранённо, мне показалось, что тот злится. И тут вдруг я вспомнил историю его жизни, о которой поведал в тот вечер Эйриг. Отец Содара якобы сбежал от собственных обязанностей. Наверное, в его глазах, похожим образом поступил и я.