Я не сразу узнал дом Эйрига с обратной стороны. Количество этажей было тем же. Но здание, перекособочившись, съехало на одну сторону. Словно крыша, оказалась слишком тяжёлой и основание просело до половины. Тогда стены, накренясь, тоже двинулись вниз гармошкой. Мелкие кирпичи — только это были совсем не кирпичи, топорщились и выступали кривыми бочками, будто не из одной формы литы.
«Невидаль так невидаль», — удивлялся я, поднимаясь по скользким и неровным ступеням, на которые утром… то есть вечером не обратил внимания.
— Господин Эйриг, а как же ваши дела? — я только что вспомнил, как господин собирался пройтись с нами недолго, а сам гулял всю ночь.
— Подождут, — отмахнулся Эйриг. — С вами было так весело.
— Конечно, господин, — замогильным голосом поддержал Содар.
— Чего весёлого в рубахах да портках, господин? — вошёл я следом в дом.
Эйриг обернулся и склонился так, что его лицо оказалось прямо перед моим.
— В портках очень много всего весёлого, — прошептал он.
Я залился краской от самой что ни на есть дурацкой шутки. Эйриг даже Содара не постеснялся! А мертвец стоял столбом, словно ничего не слышал!
Я скорчил недовольную гримасу, пусть и не решившись высказать всё, что думаю о чьём-то искромётном чувстве юмора, обошёл Эйрига бочком, снял ботинки и пошёл в спальню.
— Жду внизу на закате, — произнёс он мне вслед, и только бы глухой не расслышал сдерживаемый смех.
— Да, господин, — пробубнил я, желая поскорее убраться подальше.
* * *
В театр нас отвезла карета. Я был так взволнован своей первой поездкой, что никак не мог усидеть на месте. Стоило лошадям тронуться, как я, не стесняясь господина Эйрига, принялся вертеть головой и задавать вопросы о каждой мелочи, не очень прилично при этом тыкая пальцем во что ни попадя.
Господин был терпелив и отвечал снова и снова, пока карета неожиданно не остановилась и я, оказавшийся в этот момент на ногах, чтобы получше рассмотреть обитый бархатом потолок, не повалился.
— Осторожнее, — произнёс господин Эйриг, придерживая меня за плечи — я умудрился упасть прямо ему на колени!
— Простите, господин! — подскочил я как ошпаренный, собираясь продолжить изливать извинения, но дверца кареты распахнулась и извозчик сообщил, что мы прибыли на место.
Я тут же поспешил покинуть душную комнатку и вылетел наружу. Перед нами убегали вверх пологие мраморные ступени театра. Двери были распахнуты настежь, служащий — тот самый, которого я видел вчера — учтиво раскланивался с прибывающими гостями.
Эйриг отпустил карету, поправил белые перчатки, перехватил трость и обратился ко мне: