В пустой голове остались лишь две, ничем не связанные, мысли. Первая шептала о тишине.
Тишина в моем убежище колебалась легким бризом блуждающих порывов ветра, заглядывающих сквозь широкий проем, через который я сам пробрался в замок. Внизу все тоже стихло. Как бы я не силился уловить шорох или движение, ничего не выходило.
Буря покатилась дальше, путешествуя по широким водным гладям, но куда делись Наги, я не знал… Это нисколько не умалило моей решимости привести в исполнение второе желание — я не хотел оставаться трусом во взмахе от вечности. Я должен был быть с ними, когда все они в последний раз видели солнце…
Я сам отыщу отвратительных змей и позволю им совершить то, зачем они явились.
Поднявшись на трясущихся ногах, я огляделся, ощущая болезненную ломоту от каждого движения. Повисшие за спиной крылья никогда не казались настолько тяжелым и неподъемным грузом, что я не мог поручиться, устою ли.
Внушительных размеров люк, скрывающий винтовую лестницу, ведущую вниз, отыскался в двух шагах. Еще какое-то время у меня ушло на то, чтобы его поднять. Непослушные мышцы не желали слушаться, словно я был стариком, для которого и собственный вес немалое испытание.
Впиваясь в железный остов перил с давно истлевшей древесиной, крошащейся там, где я брался костлявой рукой, осыпался вниз, наполняя давящую тишину легким шелестом. Не тем, что издавали мощные тела змей, скользившие по поверхности. Другим. И все же я никак не мог справиться с замирающим сердцем, прислушиваясь к тишине.
Наконец я оказался на небольшом пролете. Отсюда вели две двери. Одна, мореная, дубовая, с металлическими скобами, была наглухо заперта. Другая приглашала войти разломленными на части досками.
Я приблизился. Запах древесины в тяжелом влажном и пропахшем плесенью воздухе коснулся ноздрей. Пальцы огладили свежие неровные щепы, разошедшиеся пополам, словно это случилось совсем недавно. В голове всплыл надрывный грохот, доносившийся откуда-то из глубины, пока бушевала буря. Помедлив долю секунды, я шагнул внутрь.
Комната поменьше освещалась одним небольшим квадратным проемом, зубрящимся толстыми запотевшими осколками стекла. Во мраке полутени я смог различить две длинные лоснящиеся туши.
Я замер.
Два огромных Нага лежали, сплетаясь телами, у дальней стены комнаты, почти застряв в дверном проеме. Зеленеющая чешуя едва отсвечивала в слабом отблеске серого дня, обрисовывая плавные контуры змеиных тел. Кончик хвоста одного из них, того, что лежал спиной и чьего лица я не видел, доходил почти до середины помещения. Мне стоило сделать всего пару шагов, чтобы очутиться рядом.