Снова крадя у жизни кроху счастья, я коснулся пальцами оголенного плеча. Тенери вздрогнул. Его дыхание выровнялось, однако он не спешил покинуть мое общество.
«Стоит тебе лишь узнать, то, что вертится на моем языке, как ты навсегда исчезнешь из моей жизни, — размышлял я. — Ты решишь, что я подло воспользовался твоей доверчивостью и своим положением названого опекуна… И будешь прав.»
Но и оттолкнуть тебя, когда ты так близко и веришь мне безраздельно. Мне одному. Вне моих сил.
— Я, кажетс-с-ся, понимаю, о чем ты думаешь. И вряд ли поверишь, но я тоже с-с-создан из плоти и крови. Близос-сть невероятно приятна мне, — я сделал паузу и снова коснулся притягательного плечика, — даже если окончательная точка не достигнута. «Ведь это не является самоцелью.»
Птенчик, конечно, не поймет меня. Откуда ему знать, что это такое — находиться рядом с собственным наваждением. Иметь возможность дышать одним воздухом, сидеть под одним небом и любоваться одними созвездиями… Или так, как сейчас — чувствовать сердцебиение, легкое дыхание, горячую кожу, не защищенную ничем…
— И мне дос-ставляет море удовольс-ствия видеть, как хорошо тебе, — не сумел я сдержать длинный язык.
Тенери наконец приподнялся на локти, показывая заалевшие от смущения щеки. Он внимательно и очень сосредоточенно вглядывался в мое лицо, словно ища подтверждение моим словам.
— Правда? — по-детски наивно вдруг спросил птенчик.
— Ис-стинная правда.
Наши взгляды были так близко. Даже наши тела не могли помочь душам соприкоснуться двумя оголенными нервами. Живот скрутило. Еще секунда, и я соскользну в пропасть, из которой не выбраться.
— Значит, все в порядке? — вдруг спросил Тенери.
Его ресницы не дрогнули. Дурман развеялся, позволяя крепче держать себя в руках. В голове забрежила едва ощутимая мысль…
Шумная птица пронеслась мимо входа в пещеру, пронзительно вскрикнув — день окончательно развеял сумрак. Мы с трудом — и со стыдом со стороны Тенери, оторвались друг от друга, возвращаясь к делам насущным.
* * *
После того, как я, уединившись, снял напряжение, пещера, а вернее, ее обустройство потребовали всех моих сил и внимания, отвлекая ненадолго от размышлений.
Место для костра и простые лежанки были давно готовы. Следующими вопросами на очереди стояли пропитание и климат новых земель.
Охотился в нашей паре я. Судя по тому, что мелкий зверь обладал мехом, приходилось задумываться о продолжительных холодах, которые требовали тщательной подготовки. А это, в свою очередь, означало необходимость запасов и элементарной одежды.
С холодами я стану вялым и медлительным, а значит, от меня будет мало толку. Следует запастить хворостом и насушить мяса — в ловле дичи зимой я смогу рассчитывать только на смекалку и хитрость. Ависы и вовсе не охотники — исконно птицы кормились собирательством, ягодами, плодами, к мясу они пришли гораздо позже и эта пища не входит в число излюбленных лакомств Ависов.