Следующий час я спешно монтировал видео, сидя за столом в кухне. Я понимал, что время играет против нас и сейчас тираты готовят следующий шаг. Едва ли можно было предсказать, сколько в точности у нас времени. Мы только надеялись, что те дотянут до вечера, решив напасть под покровом темноты. Когда солнце почти село, я наконец отправил файл на личный номер господина Губерта.
Наше маленькое кино — сорок секунд — выглядело достаточно небрежно, чтобы закосить под обычную любительскую нарезку: мол, что было то и показывали; но при этом в ролике прекрасно просматривалось всё самое отвратительное и жестокое, а также блистали «непобедимые» бандиты. Живые, здоровые, полные сил для новых сражений. После следовала надпись, что это видео увидит каждый в Грейштадте, если тираты решат напасть снова. Дальше шли обещания восстания — всё просто, прямо и чётко. Однако, если те не станут лезть на нашу территорию, мы забудем о досадном инциденте, списав случай на недопонимание между «Меткой» и Тиратией.
Дитер стоял рядом со мной, когда я отослал видео и получил уведомление, что письмо доставлено и вскрыто.
— Ты говорил, — обратился ко мне он, — о каком-то приколе для Губерта. Что именно?
На кухне помимо нас был Цорм — как всегда рядом, пара ребят, неотступно следовавших за ними по пятам, Уилл и готовившие еду омеги. Я покосился на остальных.
— Все на выход! — рявкнул Цорм.
— Но у меня мясо жарится, — вяло возмутился Уилл, с досадой потушив огонь.
Остальные ушли молча, и я объяснил:
— Перед тем как отправить видео, я загрузил вирусняк на мобильник Губерта, его омеги и сыновей. Он съест их девайсы, а заодно и те, что с ними синхронизированы. Однако случится это часа через пол, когда, по логике, техники уже закроют доступ к его телефону. Ведь он же не обрадуется тому, что мы знаем его личный номер и можем связаться по своему усмотрению. Не может он закрыть на это глаза. Когда Губерт станет считать, что закрылся от нас, мобилка задымится и сгорит. То же случится и с остальными.
— Всё это только домыслы, — проворчал Цорм — всё это ему явно не нравилось. — А если так и случится, ты просто клацаешь пастью перед его мордой. После такого он пригонит сюда всю Тиратию.
— Не должен, — упёрся я. — Мы уже сумели обломать ему рога сегодня. Такой ход только добавит неопределённости. Пусть видит, что руки у нас длиннее, чем ожидалось, и мы способны на сюрпризы, а преподносить их или нет — решать ему. Я специально никак не озвучил эту акцию. Никаких угроз, никакой опасности для его жизни или его семьи, только демонстрация наших возможностей. Главное, чтобы он усомнился в собственной силе или, хотя бы, нашей слабости. Пусть только даст время.