Тренером Кира было принято решение заниматься в разных местах, так как озеро, благодаря своим размерам и протяженности, таило несколько неприятных сюрпризов: скрытые либо сезонные течения из-за подземного сообщения с морями сразу в нескольких местах. Еще одной проблемой была погода, ибо на следующей неделе ожидались дожди, и это, по общему мнению, станет серьезным препятствием для Кира.
Вода держала Кира на поверхности, лаская кожу и снимая усталость.
Киру нравилось ощущение невесомости и легкости, да и красота жидкого прозрачного стекла успокаивала глаз. Кир снова задумался о том, что слышал тогда на балконе:
«Я не могу признаться, что кроме него мне никто не нужен и у меня подгибаются колени только при мысли о нем, а при виде, вообще плохо соображаю…»
В очередной раз прокручивал Кир услышанное в голове и не верил, что это действительно сказала Санара. Неужели Наяда была права, и Санара смотрит на него не только как на друга?
Кир не был удивлен тому, как сильно она к нему привязана, ведь он и сам дорожил ею и был готов завоевать империю, чтобы спасти ее, но… Кир никак не мог произнести слово на букву «л» даже в своей голове.
Чуть порозовев и отнюдь не от солнца, он перевернулся и ушел чуть глубже, оставляя на поверхности только макушку и нос.
Разве мог он испытывать такие чувства к своему другу, которого, к тому же, привык считать скорее парнем, чем девчонкой? Им было хорошо вместе: уютно и легко, вот как сейчас в воде, но теперь Санар уже не тот, и, несмотря на то, что Кир по-прежнему считал его лучшим другом, он не знал, как реагировать на романтические бредни Санары, да и следует ли вообще обращать на это внимание.
Кир подставил лицо солнцу и вдохнул, пытаясь вобрать в себя свет озарения, который так щедро изливало светило на головы окружающих. Как ему поступить, чтобы не обидеть друга, но и оставить те отношения которые у них есть?
«Ладно, — решил для себя Кир, — буду делать вид, что ничего не замечаю, а там, может, она и забудет этот бред».
Санара не видела Кира последние две недели. Она знала что он тренируется день и ночь и все же… злилась на эту бестолочь!
Санара абсолютно ничего не понимала: то он обнимает ее на глазах семьи и поддерживает ее ложь, заявляя, что станет мирионцем, то приходит к ней в комнату, готовый убить, и заводит странный разговор о каких-то секретах, не желая отвечать, зачем ему это нужно, а теперь еще и не показывается на глаза неделями.
Она не знала, чего она хочет — то ли прикончить его от злости, то ли расплакаться от того, что соскучилась по этому придурку. Да, конечно, он готовился, и, зная Кира, она была уверена, что проигрывать или сдаваться было не в его правилах. Однако голос сердца не желал уступать доводам рассудка.