— Хозяин! — выкрикнул я погромче, поскольку гном-обманщик явно не спешил пообщаться с разгневанным покупателем. Скорее всего, я был не единственным, кому по секрету пообещали энергонорму.
Тишина.
— Хозяин! — никакого ответа. — Сойлок! — не в моих правилах называть малознакомых людей по имени, но нервы и растраченные силы давали о себе знать всколыхнувшимся внутри раздражением.
«Что б тебя!» — выругался я про себя и полез через прилавок. Шутки кончились, и злость требовала выхода.
Пройдя мимо узкого прохода, я оказался у дальней стены. Передо мной оказалось две двери. Одна должна вести в личную половину — гном жил здесь же. Другая, вероятно, вела в подвал, где хранились не уместившиеся наверху энергонормы.
Не считая себя ослом из притчи, который не может сделать выбор меж равнозначными предметами, я шагнул к правой и снова скривившись от соприкосновения с грязной поверхностью, медленно открыл дверь.
— Сойлок, вы здесь? — Голос звучал тише, да и от самого места, пропахшего не пойми чем, начинали бежать мурашки.
Темный угол с огарком свечи на грубо сбитом столе и остатками обеда, а может, и завтрака — над заветреными овощами летали мухи. Напротив кровать, у изголовья полки, забитые желтыми замасленными бумажками, неряшливо торчащими из папок. Расходные книги — догадался я. Мельком заглянув за дверь, увидел невысокий платяной шкаф, который чуть не принял за тумбу, забыв, что низкорослым гномам мебель повыше без надобности, и небольшое окно, выглядывающее, по всей видимости, на задний двор.
Поспешив прикрыть дверь, я обернулся.
Никого.
В зале стояла все та же гнетущая тишина… и вонь. Пора было убираться отсюда, и чем дольше я здесь находился, тем отчетливее ощущалось желание.
И все же Сойлок должен был быть где-то здесь. Не мог же он оставить лавку незапертой, да и свет горит…
Я подошел к второй двери. Взялся за ручку и подумав о трусости, дернул на себя.
Вниз вела лестница. И там горел свет.
— Сойлок, — тонким голосом снова позвал я, будто не желал быть услышанным.
Ладони взмокли.
«Может, уйти? Кто, в конце концов, узнает, что у одного эльфа кишка оказалась тонка и сердце трусливей цыплячьего… Веду себя словно ребенок!» — жестко одернул я себя, отгоняя крадущийся по спине страх. — «Подумаешь, нет хозяина. Возможно, ему требуется помощь, а я стою и трясусь, как заяц.»
Сцепив челюсть покрепче, я шагнул вниз, позволив писклявому скрипу ступеньки разорвать тишину.
«Тем лучше. Никого не напугаю внезапным появлением».
— Сойлок! — тверже повторил я, почти скрыв волнение в голосе.
Ответа не последовало.