— Конечно, мама. Все что угодно.
Как больно кольнуло в сердце. Люди говорят, у нас его нет, и во многом они правы. Эльфы — холодные, отстраненные существа, ведомые лишь собственным интересом. Но в тот момент я чувствовал — это последний раз, когда я говорю с матерью, и был готов пообещать луну с неба.
— Останься здесь, мое дитя.
Я застыл. Тысяча вопросов пронесется в моей голове гораздо позже, но тогда я просто остолбенел, словно громом пораженный.
— Умоляю, останься.
— Да, мама… конечно.
Губы онемели, душа подернулась коркой льда от первых прикосновений мороза, легкий поцелуй колющего холода коснулся юркого ручейка бившего где-то внутри.
— Я люблю тебя, мама.
Ее взгляд снится мне долгими ночами. Смотрела ли она на меня тогда с прежней любовью или просто устремила взгляд сквозь пространство, давно вырванная за пределы реальности? Мне никогда не ответить на этот вопрос, сколько бы древних фолиантов ни побывало у меня в руках, сколько бы свитков не коснулось глаз.
Я помню, как проснулся ночью от внезапного порыва ветра. Окно распахнуто, гулкий шум рощи, и одиночество. Душа мамы растаяла, вернувшись к земле, она вновь слилась с прародительницей воедино и воссоединилась с духом отца. У эльфов не принято скорбеть об ушедших, но слезы родились помимо воли, стремясь удобрить землю для новых всходов.
Оказавшись в этой деревушке еще ребенком, я надеялся, что покину ее, как только окончу школу. Но отец попросил не разбивать сердце матери и отучиться в Академии высших искусств заочно. Так я превратился в фантомного студента исторического факультета, вынужденного посещать занятия в образе бесплотной проекции. Нет, я был все тем же эльфом; среднего роста, с отросшими пепельными волосами и молочной кожей, просто артефакт для заочников, выданный во временное пользование, подарил мне возможность перемещать свой дух на огромные расстояния и благодаря этому получить высшее образование. Увы, мое жаждущее приключений тело едва ли пересекало порог дома за прошедшую пару десятилетий.
Люди говорят, что приключений жаждет душа… кто знает, может, у человека она так и устроена. Вот только энергетическая дымка не способна проронить ни слова, а уж о действии и вовсе можно забыть, ведь стены перестают быть преградой, но одновременно и твое воздействие на материальный мир сводится к нулю. Вот так я и парил привидением все двадцать лет, слушая голоса других и все больше понимая жестокость безмолвных русалок. Возвращаясь после занятий в свое тело, я читал и выполнял задания, которые после доставлялись в академию на проверку.