Он выехал за город и вскоре оказался у деревни Ромашково, где в то время располагались дачи – довольно скромные домики без всяких излишеств. Заглушив мотор, Опалин вылез из машины и стал красться в сумерках к небольшой даче, стоявшей на отшибе. Почти все окна ее были темны, и только за одним теплился желтоватый свет, указывая, что внутри кто-то есть.
– У-ху-ху-хо-хо!
Где-то в ветвях деревьев захохотал филин, и Иван весьма кстати вспомнил, что терпеть не может деревню и все, что с ней связано. Едва различимый в полутьме кот сверкнул янтарными глазами, сказал «мрряу» и сгинул, словно провалился в другое измерение.
Дверь дома была заперта изнутри, а за окном, которое единственное из всех оказалось открыто, был виден силуэт человека, который ходил по комнате, собирая вещи. Притаившись под окном, Опалин, наконец, дождался, когда человек поднимется наверх, и легким движением перемахнул через подоконник.
Чемодан с вещами, сверток с женскими шубами, а вот – не угодно ли – сундучок, доверху набитый украшениями и золотыми монетами. Опалин бросил на них только один быстрый взгляд и достал револьвер.
На лестнице послышались шаги, и Аркадий Виноградов спустился вниз, волоча еще один чемодан. Опалин выстрелил, и эксперт упал.
– А-а… – забормотал он, хватаясь за живот. – Больно…
Из раны вытекала черная кровь. Раненый тяжело дышал, бледнея на глазах.
– Десять минут, может быть, пятнадцать, – сказал Опалин. Он не выглядел ни довольным, ни торжествующим, и даже намека на злорадство не было в его голосе. – Скоро все кончится.
– И ты не позовешь на помощь? – Это было непостижимо: Виноградов понимал, что умирает, – и все же улыбался.
– Нет.
– Поговорим?
– Я не говорить с тобой пришел, а убить, – ответил Иван, и это было чистой правдой.
– Вот так просто, да? Без всякого суда? А как же допросы, чистосердечное признание, все такое? Я бы столько мог рассказать, Ваня.
– Неинтересно.
– Как так? Не хочешь знать, как мы находили жертвы, например?
– Да обыкновенно. Искали, кто мог хорошо нажиться при нэпе, а потом стал скромнее некуда. Небось Калинин ваш с журналистским удостоверением и выступал разведчиком, слушал, что люди болтают, и вопросы разные задавал, как бы между прочим. Богатых же никто не любит, сам знаешь. Так вы присматривали себе жертву, потом изучали ближний круг, что да как. Готовились как следует, чтобы осечек не было. Правильно? Я угадал? Конечно, угадал.
– В общих чертах – да, но узнавали мы разными путями. Про этих, с Пречистенки, я от одного товарища из Ленинграда услышал. Вообще нелегко нам приходилось, вот честно. На одну стоящую жертву дюжина мелочовки попадалась. – Виноградов засмеялся. – Бывает, изучаешь человечка, вроде перспективный и грохнуть его легко, а потом выясняешь, что он, подлец, уже давно на баб все спустил. Обидно, знаешь ли.