В другой раз Опалин ответил бы, что не привык полагаться на свои ощущения, а верит фактам, но сейчас он не стал заострять на этом внимание и честно ответил, что пока у него мало данных, чтобы делать какие бы то ни было выводы.
– А что с Соколовым? – спросил Николай Леонтьевич, неожиданно меняя тему.
– В смысле? – насторожился Иван.
– Ну, вы же с ним дружите, тебе должно быть лучше известно, чем мне, – довольно сухо ответил Твердовский. – В прокуратуре уже были готовы заменить его на следователя по особо важным – я имею в виду, на расследовании убийства в парке. Говорят, что Соколов спивается, что он человек конченый, что он не может заниматься следствием. К счастью, у них с особо важными сейчас напряженка – один завален работой, а второй… кхм…
Опалин знал, что «второй», на которого только что намекнул Твердовский, был послан в Ленинград расследовать убийство Кирова – и, вероятно, не справился с работой, потому что неожиданно для многих загремел в лагерь. Вслух об этом предпочитали не упоминать, и даже работники прокуратуры конфузливо бормотали, что их коллега отправлен «в отпуск». Так или иначе, Иван предпочел бы, чтобы их с Соколовым оставили в покое. Александр предоставлял ему полную свободу действий, что Опалин очень ценил; они понимали друг друга с полуслова, и каждый из них знал, что может вполне на другого положиться.
– Я поговорю с Соколовым, – решился Опалин.
Твердовский промолчал, но его мысли были написаны на его лице, и Иван был готов поклясться чем угодно, что Николай Леонтьевич собирался сказать: «Думаешь, этого будет достаточно? Думаешь, ты скажешь алкоголику, чтобы он не пил, и он просто послушается? Ха!»
– Гха-кхм! – Твердовский громко прочистил горло. – Хорошо. Попробуй на него повлиять… если получится. У тебя же еще убийство семьи на Пречистенке, верно? Если будет сильно мешать, дай знать, я передам дело Манухину. Парк Горького для нас сейчас важнее всего…
– Не надо никому ничего передавать, Николай Леонтьевич, – упрямо проговорил Опалин, и шрам на его виске дернулся. Иван терпеть не мог Манухина – тот был костоломом и пользовался среди коллег не самой лучшей славой.
– Людей тебе хватает? – спросил Твердовский. Замечание подчиненного он предпочел пропустить мимо ушей.
– Более или менее, – ответил Опалин.
– Значит, нет.
– Ну я бы не отказался от подкрепления. А то – сами знаете: старые кадры почти все вычистили, а кто пришел на их место?
– Ваня, это политика, – отрезал Николай Леонтьевич, насупившись. – Ты знаешь, что тут я ничего не могу поделать. Кого смогли, того отстояли. Кстати, как твой новичок? Не тот, который по комсомольской линии, а – другой?