Два злодея и Василиса спасли Ивана от неминуемой смерти. Если бы они замышляли недоброе, то могли бы не тащить его за собой. Оставили бы в камере, где ему на рассвете… Б-р-р-р-р, даже вспоминать не хочется. Какая разница, куда его ведут, лишь бы живым остаться. Из Белогорья самому будет выбраться тяжело — местность незнакомая, оголтелые стражники все как на подбор Соловьи-разбойники, и возглавляет их жена местного авторитета. А у той совсем крыша поехала — в любом чужестранце видит врага. Небось со всеми соседями не в ладу.
Чего же они все хотят?
Иван вспомнил, с каким неподдельным интересом Кощей рассказывал ему про меч-кладенец и свое бессмертие. Баба Яга наверняка тоже мыслит боевыми категориями — и ей Кладенец не помешает колдовскую траву в труху рубить. Василиса-то чего с ними связалась? Загадочная она девушка, непонятная. Иван решил держаться от нее на расстоянии. Если Василисе меч-кладенец в руки попадет, то она возомнит о себе невесть что. Редко какая девушка справится с гордыней от собственного всемогущества. Вот уж кому нужен этот самый Кладенец, так это Ивану. Им он прорубит окно в Москву и окажется дома.
— Быстрее, малахольный! — прикрикнула на него Баба Яга, заметив, что Иван, задумавшись, отстал от их дружного коллектива. И она кивнула в сторону полуразвалившегося бревенчатого домишки: — Нам туда.
Неподалеку от тюрьмы в городе стояла неказистая Избушка, на нее и показала Баба Яга. По шаткой лестнице, готовой развалиться, Иван следом за Бабой Ягой, Василисой и Кощеем зашел в полутемное помещение. Мебели практически не было. А вот разнообразные склянки, банки, горшки, связки сухих жаб и ящериц занимали все поверхности в единственной комнате деревянной избы. Украшала интерьер большая тонкая паутина, любовно сплетенная пауком в унылые для него сказочные вечера.
Посередине, стараясь держаться величественно, стояла старая покосившаяся печка с обшарпанной побелкой. Ее покрывали трещины шириной с палец, а черное от сажи печное нутро, помнившее лучшие времена, благоухало ароматами горелого сухостоя. Судя по всему, блинов в печи давно не пекли.
— Избушка без хозяйки — сирота неприкаянная, — лирично обронила Баба Яга, принявшись хозяйничать. Домовитой она никогда не была, но свою Избушку, судя по трепетному к ней отношению, очень любила.
Иван решил, что она накидает на стол чего-нибудь съестного. Но та принялась возиться со своими склянками. Что в них хранилось, разглядеть было невозможно — слой пыли прятал от лишних глаз не только снадобья. Пылища была везде. Иван с тоской вспомнил свой «умный» дом и домработницу Галю. Ее бы сюда переместить не помешало вместе с «умным» пылесосом.