Но он тут же спохватился. Бить единственного человека, на которого можно положиться, – занятие по меньшей мере бесполезное. Принц побродил по камере, поцарапал ногтем кирпич, гадая, сколько понадобится времени, чтобы пробить стену. Окно выходило на главную улицу Токалета, но через него видна была лишь стена дома напротив. Гамфазанты, похоже, не ездили ни верхом, ни на колесницах. Вакар вспомнил, что ни разу не видел в этой стране металла. Даже решетки на окнах в местной тюрьме были деревянными.
Принц выглянул в дверное оконце и крякнул от удивления: как раз напротив их камеры находилась другая, и сквозь решетку на Вакара смотрели горящие глаза. Лицо их хозяина было огромным, скорее обезьяньим, нежели человеческим; оно сразу показалось Вакару знакомым.
– Ха! Ты только погляди!
Фуал, скорчившись, сидел в углу. Услышав возглас господина, он встал, подошел к двери, поднялся на цыпочках и выглянул.
– Мой господин, по-моему, это тот самый обезьяночеловек, которого мы видели в Седерадо.
– Нжи! – позвал Вакар. Ответом ему был глухой рев.
– Нжи! – повторил он, а затем спросил на гесперийском: – Ты меня понимаешь?
Снова раздался рев, и дверь содрогнулась под ударом огромных кулаков. Вакар безо всякого результата обратился к обезьяночеловеку еще на нескольких языках и наконец сдался.
* * *
Обнаженные тела Вакару Зу были не в диковинку, однако гамфазантская знать, собравшаяся на суд, своим видом поразила его до глубины души. Это случилось на следующее утро после его прибытия в Токалет.
– Ты обвиняешься в том, что ты – чужеземец, – объявил принцу переводчик. – Что можешь сказать в свое оправдание?
– Конечно, я чужеземец. Но разве я виноват, что родился не здесь?
– Не виноват, – возразил судья через толмача, – но тебе не следовало приходить в Гамфазантию, где чужеземцем быть запрещено.
– Почему же?
– Гамфазанты – самый нравственный народ в мире. Мы боимся, что торговля с варварами развратит нас.
– Но откуда мне было знать ваши дурацкие законы?!
– Незнание закона – это не оправдание. Ты мог бы осведомиться в соседних странах, прежде чем так опрометчиво вторгаться в наше заповедное государство. Итак, ты подпадаешь под закон об иноземцах. Кроме того, обвиняешься в ношении оружия на территории Гамфазантии. Что ты на это скажешь?
– Конечно, у меня был меч. Носить оружие дозволено всем путешественникам во всех цивилизованных странах.
– У нас это запрещено. На самом деле Гамфазантия – единственная цивилизованная страна, поскольку гамфазанты не убивают людей. Нам нет нужды вооружаться. Только селянам в приграничных селениях разрешено носить копья, чтобы защищаться от львов. Таким образом, мы признаем тебя виновным в ношении смертоносного оружия, которое лежит сейчас передо мной. Далее, ты обвиняешься в ношении одежды.