От укрытия, где скрывался отряд, до трапа канонерки всего-то двадцать-двадцать пять саженей. Но... если часовые поднимут тревогу, сообщат вахтенному офицеру, то эти двадцать саженей не пробежать. С корабля ударят пулемёты...
Туорила шёпотом позвал:
— Эриксон! Хювянен!
— Есть, господин командир!
— Да, Калле!
Двое вызванных подошли к Карлу, наклонились. Оба немного говорили по-русски. Потому и позвал. Он быстро прошептал им короткое задание. Передал Эриксону свой Наган, взял у него винтовку.
— А ты, Хювянен, обойдёшься ножом. — Винтовки у того не было. — Пуукко-то есть?
— Конечно.
— Лучше не стрелять!
Это относилось к Эриксону, которому дали револьвер.
— Понятно.
— Идите!
— Есть.
И двое его бойцов буквально вывалились из-за угла стены. Пошатываясь, плохо удерживаясь на ногах, оба двигались к трапу корабля. Пытаясь подавать какие-то приветственные сигналы часовым. Те внимательно смотрели на подходящих пьяных финнов, которые бормотали что-то непонятное. Среди слов вахтенные матросы отчётливо слышали:
— Вотка нада... Вотка... Тенки много, пальён тенги есть...
Хювянен перестарался... На скользком заснеженном бетонированном причале не удержал равновесие и убедительно, смачно, как лягушка об асфальт, плюхнулся.
Матросы на «Акуле» захохотали. Их было двое, вахтенных, наверху трапа. Недлинного, в четыре сажени...
Хювянен, кряхтя и постанывая, поднялся, продолжая бормотать:
— Нада вотка!.. Нада. Тенки есть. Многа... Дай вотка, браттия...
Матросы заинтересовались.
— Какие у тебя деньги-то? Царские бумажки что ль?
— Ньет, ньет... Монета золотой, култа...
— Много ли водки надо? А монета одна?
— Ньет, есть монета... Не одна. А бутылка одна нада...
Бойцы уже подошли к трапу, держались за перила, чтоб не упасть. Потому, как пьяные.
Один из вахтенных спустился к финнам посмотреть монету...
Как только он подошёл, оба бойца мгновенно сделали дело. Эриксон долбанул его рукояткой револьвера по голове. Крепко, чтобы шапка не помешала оглушить матроса. Одновременно со своим напарником Хювянен метнул нож во второго вахтенного, что был наверху.
Не ожидавшие нападения матросы молча рухнули. Один на палубу. Другой остался лежать на причале.
Сигнал своим подавать не пришлось. Они всё видели и уже бежали к трапу.
Почти бесшумно вошли на корабль. Другие вахтенные их, слава Господу, не заметили.
В течение десяти минут всё было кончено. Прогремело несколько выстрелов на носу, на юте. С десяток вахтенных, включая офицеров, оружие сдали.
Когда Туорила вошёл в капитанскую каюту, командир корабля, связывался по телефону с экипажем на берегу. В казарме ему ответил командир шюцкора... И офицер всё понял. Невысокий и плотный, в кителе без погон, он был спокоен.