– Тим, что это? Зачем тебе чужая банковская карта? Почему ты не хочешь её вернуть? Сынок, так нельзя!
Он пытался заглянуть мне в глаза и боялся моего взгляда. Ему, конечно, хотелось выяснить, знаю я что-нибудь об этом его «пожертвовании» или нет. Я не стал ничего прояснять. Пусть мучается.
– Иди поешь, Тим, – сказал он.
– Не стоит.
Аппетита и правда не было. Зато страшно хотелось пить. Я залпом осушил один стакан воды, потом второй. Фильтрованная вода кончилась, я налил прямо из-под крана, выпил третий.
– Что у тебя с лицом? – спросила Нютка.
Заметила мою ободранную рожу.
– Неважно.
– Как это неважно? – встрял отец. – Кто тебя так разукрасил? Надо же обработать!
Я закатил глаза. Он что, думает, вот это и называется заботой?
И тут за окном зашуршали шины. Дядя Гена.
Все замолчали, будто по команде.
Он вошёл, сухо кивнул в ответ на приветствия, не сразу пожал протянутую отцом руку.
– Садись за стол, Геннадий. Обед готов.
Дядя Гена посмотрел на отца.
– Не стоит, – повторил он мои слова.
Однако на кухню прошёл, выдвинул стул и сел, широко расставив ноги.
– Ну что, ковбой, рассказывай, – произнёс дяяд Гена, обращаясь ко мне.
– Что рассказывать? Вы и так всё знаете.
Внутри у меня всё скручивалось, и разжималось, и опять скручивалось. Но я старался не выдавать своего страха. Наверное, от этого ответ мой прозвучал излишне резко.
Впрочем, это на ситуацию никак не влияло. Дядя Гена не из тех, кого можно задеть неудачно выбранной интонацией.
– Ну, раз не хочешь говорить, тогда слушай. Карту ты вернёшь. Это раз. Перед женщиной вашим завучем извинишься. Это два. Как только кончится учебный год, я забираю тебя к себе. На всё лето. Будешь на стройке вкалывать чернорабочим, чтобы понять, как деньги достаются. Понял?
– Понял, – прошептал я.
В тот момент я даже не соображал, что каникулы мои погибли, что карту вернуть нереально, поскольку я не знаю, где она. Да я вообще забыл, что на самом-то деле оговорил себя, чтобы выгородить отца. Я действительно чувствовал себя вором и позором семьи, который заслуживает наказания, и СКОРЕЕ БЫ ВСЁ ЭТО КОНЧИЛОСЬ!
– Ну, а теперь пойдём. Закрепим внушение.
Я взглянул на отца. Тот не успел отвести взгляд, забегал глазами, закашлялся.
– Гена, но он ведь всё осознал! Нельзя ли без этого?
– Нельзя. Каждый должен отвечать за свои поступки. Это и тебе не худо бы запомнить, Пётр!
– Гена, стой!
Голос отца прозвучал непривычно твёрдо.
Я замер. Скажи ему, ну скажи! Скажи им всем!
Отец сморгнул.
– Он ещё ребёнок, Гена. Не забудь.
– Я помню.
Дядя Гена подтолкнул меня в спину.
Кажется, ко мне кинулся кто-то, я не разобрал, Пашка или Стёпка, вцепился в колени, заорал. Дядя Гена оторвал его от меня и отшвырнул куда-то в сторону.