Это неясный шум, но я осознаю его. Я поднимаю подбородок и смотрю в небеса, на синий купол, наполняю живот и грудь теплым воздухом, закрываю рот, защипываю нос, прижимаю подбородок к груди, ощущая привычное непроизвольное подпирание ушей воздухом изнутри. Раста знает этот знак и отпускает слэд.
Перейти от неподвижности к темпу погружения. Подбородок втянут, голова смотрит вниз. Там внизу — яркая звезда, которую я никогда не видел прежде. Требуется несколько секунд, прежде чем я оказываюсь достаточно близко: это Дебби и ее камера. Я спускаюсь мимо нее.
Полное одиночество. Сжатие начинается по мере того, как слэд ускоряется. Только я и море еще на 70 метров. Сосредоточенность на продувке ушей, концентрация на том, чтобы позволить каждой мышце тела наслаждаться обволакивающим журчащим массажем моря. Поразительно.
Приглушенный писк компьютера в шапочке — сорок метров. Заполнить рот воздухом из легких. Зажать нос, рот и гортань. Если я расслаблю гортань на этой глубине, воздух из моих легких исчезнет и там будет вакуум, тогда я не смогу осилить глубину.
Тихое жужжание от трения слэда о канат снова гармонирует с Aad Guray Nameh. На глубине 50 метров я чувствую, что у меня в легких еще есть воздух и мне он нужен. Он нужен мне во рту — для продувки ушей на глубине в 101 метр. Я нарушаю все правила, открываю гортань и чувствую, как в рот проходит воздух. Дополнительный, неожиданный дар.
И вниз. Закрыть глаза. Дождаться лязга слэда, когда он ударяется о стальную пластину внизу линии.
Немыслимая боль. Я исчерпал воздух для продувки, не знаю, зачем. Не знаю, как. Должно быть, я почти на глубине в 101 метр, так что я игнорирую это и спускаюсь. Но это нельзя игнорировать. Я нажимаю на тормоз на слэде и резко останавливаюсь. Слишком темно, чтобы посмотреть на компьютер. Жгучая боль. Я раскачиваюсь на слэде вверх и вниз, надеясь вытолкнуть пузырьки из легких в рот. Тикают часы. Никаких пузырьков. Никакого облегчения от боли. Как больно!
Как это случилось? Такого не случалось на тренировках. Должно быть, мне просто не хватило платформы. Я отпускаю тормоз и спускаюсь. Боль достигает невыносимого уровня. Я невольно кричу — не раздается ни звука; никаких пузырей. Воздуха нет. Я снова останавливаю слэд, я должен уменьшить боль, поднявшись.
Я провалился.
Нет.
Я мог бы оставить слэд, подняться на несколько метров по тросу, уменьшить боль в голове и, может быть, в конце концов, найти в своих легких немного воздуха. Я высвобождаю стопы из канатов и покидаю слэд. Почему у меня застряла рука? Трос, который крепит меня к слэду, натягивается и держит меня. Эффект этого приводит меня в чувство. Я нахожусь на огромной глубине уже дольше, чем должен был. К этому я под водой около 2,5 минуты и все еще где-то рядом со 100 метрами. Мне в голову приходит, что я испытываю глубинное опьянение. Разновидность приятного, расслабляющего опьянения, которое приносит глубина. Приятное — но смертельное состояние. Я сдаюсь. Открываю клапан резервуара, чтобы наполнить воздушный мешок. Занимаю положение для подъема на слэде, свободно свисая с подножки, полностью расслабив тело. На сей раз я не получаю удовольствия от массажа, пока направляюсь к поверхности.